– Братан, помоги, а? Давай, с толкоча – высунувшись из окна, попросил Виталий.
Мы выкатили машину с гостиничного пятака под небольшой спуск, который вёл к проезжей части. Виталий запрыгнул в машину, включил скорость, и “копейка”, чихнув, нехотя заревела. Виталий поддал газа и на красный сигнал светофора проехал перекрёсток, скрывшись за поворотом. Было что-то сумасшедшее во всём этом – тёплая весенняя ночь, Виталий, город Кировск, трёхзвёздочная гостиница “у Ашота”, мама Славика, которой мне завтра надо будет сказать, что её единственный сын повесился или не единственный? Что я вообще знаю или вернее сказать знал про Славика, ну кроме того, что он отличный парень, играет на аккордеоне и работает грузчиком на овощебазе номер четыре? Пожалуй, что и ничего. Вот, так вот, живёт человек рядом с тобой, дышит, говорит и вроде бы миллион лет его знаешь, а не стало его и рассеялось всё, как дым – будто и не было его вовсе.
Администратор гостиницы “у Ашота”, заспанная блондинка Анжелика, посмотрела на меня тяжёлыми красными глазами, а потом обратно опустила их в лежащий у неё на стойке мой паспорт. Глаза её перекатывались медленно, как большие валуны. С чёрно-белой паспортной фотографии Анжелике улыбался я, десятилетней давности. Молодой парень, который только недавно демобилизовался, отслужив два года в автобате под Саратовом, и вся жизнь у этого темноволосого юноши была впереди. Казалось ему, что весь Мир лежит у него в кармане, достаточно опустить в него руку и достать. Кажется, что он, этот парень, которым когда-то был я, жил в другой реальности – невероятно далёкой от нас галактике. Мельком я взглянул на своё отражение в зеркальной плоскости за администраторской стойкой и не поверил, что раньше, он, был мной. Мне показалось, что я всего лишь испорченная его копия, неправильный оттиск. Было ощущение, что вот-вот, и он выпрыгнет из засаленных паспортных страниц, ударит себя кулаком по груди и крикнет, как Серёжа Сыроежкин в “Приключениях Электроника” – эй, Вы, Сыроежкин – это я! И ещё, он так же скажет, что это он живой и настоящий, а я лишь его неудачная механическая копия.
– Номер двадцать, – вновь подняла на меня тяжёлый взгляд Анжелика, – по коридору прямо и направо.
Так тяжело и тягуче она вытащила из себя эти слова, что я подумал о том, как только я повернусь к ней спиной, она моментально отключиться. Мне хотелось что-то пошутить по поводу её имени, что-то, что у меня вертелось на языке, но так ничего не сказав, я взял ключ и зашагал по полипропиленовому красно-зелёному ковру к себе в номер.