– При солнце тепло, при матери добро. Благодарствую за баньку Богиня матушка.
– Экий ты, вежеству обученный, даже и сердится нет охоты на тебя. Проходи за стол, потчуйся, а уж затем разговоры говорить будем.
Не став ломаться, да цену себе набивать, уселся за стол богатый молодец, да и принялся яства уплетать. Как не голоден был, а всё ж не кидался, аки голодный волк, на кусок кровавый. Тем временем Богиня наблюдая за ним, всё улыбалась и блюдо за блюдом подставляла, будто хотела испытать его на прочность. Молодец же меру знал да разумел, оттого и не переел, как бы тело не просило ещё, а волю ему он не дал, и закончив трапезу, смог с лёгкостью со скамьи резной встать да поклон, за хлеб да соль отдать.
– Ну, что ж, не только банника обуздать смог, и с собой смог совладать, значит и путь выдержишь. – начала Баба-Яга разговор.
– Путь твой не близкий и не далёкий, а такой что и время пройдёт и быльем порастёт всякий куст придорожный. – Да не боюсь я того, матушка богиня. – ей в ответ вторит младшой брат.
– Да не забегай вперёд торопыга. Сам не рыба, ни мясо, ни кафтан, ни ряса, а туда же с богами спорится. – Баба- Яга, притопнула ногой в красном сапожке.
– Так вот, дам я тебе на перёд гребень волшебный, каждо утро им волосы чесать станешь. Так и сил своих не растеряешь, и в придачу дам пожалуй, – богиня обвела взглядом избушку- рушник, мной расшитый, как рисунок на нём исчезать будет, так энто тебе верный сигнал готовится, как в клубок тот рушник свернётся, так с дороги семисудьбинной возврат, кончилось там для тебя испытание. Заново значится, путь торить придётся на новой пробе пути дороги. Так уж энтот мир устроен. Утро вечера мудреней, ложись почивать, на не на лавку, а на кровать. Впереди почитай у тебя вся землица матушка в походе твоём будет и столом и кровом. Так что, прибери шапчонку-то банника- да не смущайся, вижу вижу, торчит вона из-за пазухи. Я сама банника за растяпистое попотчую, а тебе она ой как чую, пригодится в дороге дальней.
Далее же потёк разговор у них не быстр не короток, а так что час другой как минутка проскочили. Лучинки уж по второму разу домовыми заменены были, когда наговорившись с человеком, Богиня отпустила его в опочивальню. Поднялся из-за стола младшой брат, поклонился старой и мудрой женщине богине, поправляя высунувшуюся шапку невидимку за пазухой, да и отправился почивать на тёплую и мягкую кровать. Только головой к подушке прикоснулся, ан глядь уже и утро, пролетела, промчалась ночка летняя короткая.