- Ты понимаешь, что я прихожу в Харанйоль только ради тебя? – вдруг спросил он.
Я не понимала. Вот честно-честно, не понимала!
Наверное на моем лице отразилось явное изумление, потому что сын Харальда рассмеялся. Смех у него был словно прикосновение к бархату и одновременно грел, как весеннее солнышко.
- Вижу по взгляду, что не понимаешь, - проговорил воин. – Прости, Дара, что каждый раз появляясь в доме отца делаю вид, будто ты мне безразлична. Это не так. Просто пойми, что я делаю это только ради твоего блага. – Тут его голос изменился. В нем появились жесткие нотки. Он отпустил меня и встал, сложив на груди могучие руки. Мне оставалось лишь стоять, запрокинув голову, и смотреть ему в глаза, ожидая, что же скажет дальше.
Сердечко билось, как у пойманной птички. Я и вправду была поймана в силки. И они были самыми прочными из всех, что существуют на этот свете.
- Ты же знаешь Хельгу, Дара. Я боюсь, что она сможет причинить тебе вред, а меня не будет рядом, - внезапно добавил он вполне серьезно. - Ведь ты, как и я, прекрасно знаешь, кто она на самом деле. И она очень опасна.
Я стояла, глупо глядя ему в глаза, и не знала, что ответить. Но понимала, что он помнит обо мне и это наполняло мою душу ликованием.
- Ты не такая, как Хельга, но ведь ты ведь тоже ведьма? – спросил он.
Я покачала головой.
- Я целительница, - ответила северянину, - и не могу причинять людям вред, иначе потеряю свой дар. Так мне говорила моя бабка.
Бьерн поднял руку и прикоснулся пальцами к моим волосам. Я вздрогнула и попыталась отстраниться, когда он неожиданно произнес:
- Я еще не поблагодарил тебя за свое спасение и за то, что ты вернула мне возможность жить нормальной жизнью. За то, что подарила снова возможность видеть! - с этими словами он привлек меня к себе и поцеловал. От прикосновения его губ ноги стали слабыми, и закружилась голова. Чтобы не упасть, я была вынуждена обхватить Бьерна за талию, а он все не отпускал меня от себя и, зарывшись лицом в мои волосы, прошептал:
- Ты ведь первая меня поцеловала, помнишь? Я просто возвращаю тебе поцелуй.
Услышав такие слова, вспыхнула, будто маков цвет и тут же отвернулась, надеясь, что опустившиеся на берег сумерки скроют мою неловкость.
Бьерн снова рассмеялся. И так легко, так хорошо было стоять рядом с ним, так правильно, что мне сделалось легко и чуточку безумно.