— Ты скоро уснёшь, — сказал быстро и будто немного виновато. — Прости, я добавил в сыворотку снотворное. Сильное.
— Зачем?
Не знаю, для чего задала этот вопрос. Честно говоря, не ждала ответа, но Дан всё же пояснил:
— Этот этап самый болезненный. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Не бойся, останусь рядом. Всё проконтролирую. Но проспишь ты долго.
— Сколько? — я приподнялась на локтях.
— Минимум сутки, — проговорил Даниэль.
Молча кивнула. А что тут скажешь? Тем более, это вещество уже в моей крови. Но в сон пока не клонило, да и вообще я чувствовала себя довольно бодрой, особенно по сравнению со вчерашним вечером.
— Ты говорил, что объяснишь причину такого негативного отношения ко мне от местных обитателей, — напомнила Даниэлю.
— Тут всё просто, Тори, — он кисло усмехнулся. — Ты дочь того, кого многие из них считают своим врагом. В тебе они видят его слабое место и способ его уязвить. Потому, пока не узнают тебя лучше, пока не примут, как отдельную личность, будут цеплять.
— Мило, — сказала с иронией.
— Это быстро пройдёт, — Дан улыбнулся. — Они поймут, что ты – это ты, а не продолжение Дэлира Ринорского. Просто дай им время.
— И чем же мой отец успел так насолить стольким имари? — выдала, сев ровнее. Даже руки на груди скрестила.
— Многим, — он вздохнул. — Но началось всё с меня. Флайрил закрылся от звезды как раз после того случая. Том же вообще ненавидит твоего папочку едва ли не сильнее, чем все остальные.
— Расскажи, что тогда произошло? — попросила, чуть подавшись вперёд.
— Не хочу, — от медленно покачал головой. — Хоть и знаю, что должен.
— Дан, — мой голос звучал с нажимом, — я слышу только намёки на то, что мой папа — настоящее чудовище. Князь сказал, что тебя где-то держали по его приказу. Что едва не убили.
— Нет, Тори. Убили, — бросил холодно.
Я замерла, боясь поверить в услышанное. Отчего-то стало тяжело дышать, а душу будто окутала морозами лютая зима.
Плечи Даниэля поникли, в глазах появилась обречённость. Он отвёл взгляд в сторону, будто не собирался продолжать. Мне же стало страшно спрашивать. Хватило и одной жуткой фразы, одного слова, открывающего весь ужас тех событий.
— Поверь, в тот момент я был рад окончанию мучений, — всё же решился на откровенность Дан. — Мне даже хотелось освобождения, хотя бы такого. Я помню, как моя душа покинула тело. Видел его со стороны. Но меня что-то упрямо держало. Не давало уйти окончательно. Я был привязан к этому миру тоненькой, но очень прочной ниточкой. Той самой связью, что образовалась между нами с тобой. Именно она заставляла меня раз за разом возвращаться в своё тело… и вновь переживать то, что творили те сволочи.