Она не знала, что ночами
мечется по кровати, тонко поскуливая.
Сегодня, как и обычно, ей
приснится кошмар, в котором письмо будут писать ее кровью. Но утром
она об этом не вспомнит, хоть и будет чувствовать страх и
усталость.
***
Утро не задалось. Письмо
мозолило глаза. Его надо было вернуть, но как? В кабинете Вира не
убиралась, Дарья ей, "безрукой", помыв хозяйских комнат не
доверяла, а Лексий...
- Эй, ты
готова?
Девушка выглянула в
маленькое окошко. Именно из-за него она и выбрала эту комнату.
Каждое утро солнце заглядывало к ней в гости, освещая нехитрый
интерьер ее обиталища: узкая старая кровать, стол, стул, щербатый
таз с водой для умывания. Сегодня вместе с солнцем ее будил
Лексий.
- К чему? - вырвалось у
Виры.
Секретарь
рассмеялся.
- А еще спорила "Что за
выражение такое: девичья память"! Мы за покупками идем. Ты же вчера
согласилась. Дирек выдал денег, сказал одеть тебя, я предложил тебе
сходить на ярмарку в деревню - у них там праздник урожая сегодня
или что-то вроде того. И весело, и полезно. Так что выходи, пока
все красивые ленты не разобрали!
Вира почувствовала себя
неуютно. Мелькнула мысль отказаться. Ей не хотелось чувствовать
себя обязанной постороннему человеку, который к тому же являлся для
нее потенциальной угрозой. Но тут взгляд ее упал на собственные
ладони. "И черт с ним! - неожиданно зло подумала девушка. - В конце
концов мне положена какая-никакая зарплата!" И она решительно
взялась за гребешок.
И не прогадала. Впервые
за два месяца Вира почувствовала себя живой. Лексий шутил, спорил с
какими-то мужиками, торговался за каждую медяшку, делал комплименты
деревенским красавицам и чуть ли не подрался с женихом одной из
них. Жизнь вокруг них кипела. Девушка, пораженная разнообразием
звуков и красок, совершенно забылась и искренне улыбалась в ответ
на улыбки окружающих. Она приобрела одежду, сапоги, зеркало, новый
гребешок и несколько лент. А еще они с секретарем досыта наелись
местной выпечкой.
Встретилась им и юродивая
гадалка. Размахивая алой шалью, она увязалась следом за ними с
криком:
- Руку дай, руку дай,
руку дай!
Лексий поначалу пытался
от нее отделаться, а потом с усмешкой протянул вперед обе ладони.
Скорбная умом женщина долго прыгала перед ними, потом бросила руку
секретаря и неожиданно резво вцепилась в кисть Виры. Девушка и
опомниться не успела, как юродивая запричитала: