Сделав «теплый» массаж многострадальной части лица, нанесла крем-уход, внимательно рассмотрев распаренную и чуть покрасневшую паутинку шрама. Сейчас, без маскирующей косметики, он был заметен. Рассекая раздробленную когда-то скулу, делил щеку надвое, не доходя до подбородка. Если хорошо присмотреться, то имелась и легкая асимметрия лица. Но я давно уже не расстраивалась из-за такой ерунды.
Закрутив на голове тюрбан, распахнула дверь, прислушалась и, заулыбавшись, пошла на голоса. У Ксюши и Вали были ключи от нашей квартиры, так что и ничего странного – скорее всего, за шумом воды я не услышала дверной звонок.
- Как поросенок, Маришка… даже отсюда вижу – розовый. Напарилась? - улыбалась с кровати мама.
Присев возле нее и погладив по плечу, я преданно уставилась на Валентину. Она откинулась на спинку стула и тоже улыбалась. Улыбчивые все такие...
А мне не хватало слов!
- Боброва, - наконец растроганно выдала я, особо и не заморачиваясь с набором текста: - Ты настоящая акула. Классная, шикарная акула! Была б я мужиком…! Преклоняюсь и… вот просто из профессии ухожу - все равно я жалкое подобие того, как надо. Да… я, кстати, подогнала тебе клиентку – одноклассница просила помочь подруге. Не звонила еще?
- Сегодня встречались. А ты уже получила документы? Совсем не жалеешь, что ушла? – просто спросила она, возвращаясь вниманием к Рите и сбрасывая ей две подкидные шестерки.
- Да брось! Там не контора, а говно унылое, показательный официоз на западный манер. Народ страдает поголовно, - дрогнул у меня голос, - как у тебя вышло? Профессиональные тайны не выпытываю, просто беспокоюсь.
- Зря. Никого я не шантажировала, - улыбнулась она Рите, - бита… А вот так? Для тебя, Рит, ничего не жаль. И неправда твоя – нормально ты и числовые, и картинки видишь, – и, выложив на одеяло два вальта, ответила мне: - Все просто, Мариш – я внятно, со вкусом представилась и спросила, когда могу зайти и забрать твои документы - по доверенности, само собой. Меня заверили, что оно не стоит моего беспокойства – отошлют курьером в лучшем виде.
- Репутация штука сильная, - протянула я, с мстительной улыбкой вспоминая рекламу, которую при Барке делала зубам Бобровой. Хотелось поорать от радости и потаскать кое-кого на руках. Разбогатею – куплю ей ту штуку… дай Бог памяти…?