– Ты просто его не видела, – пояснила я. – Он совершенно невозможный.
– Что, три ноги у него? – хихикнула она.
– Он, как бы тебе сказать… из другого мира. У него машина. Серая, длинная. «Субару». Он красивый. Похож на киноактера этого… из «Ликвидации». Машков. Ну, не совсем похож, но что-то в этом духе. А ты бы видела его улыбку!
– Нет, ну как можно так свихнуться за столь короткое время? – возмутилась Катерина. – Стоило мне только заболеть! Ладно, может быть, он еще и не позвонит.
– Это да, – уныло подтвердила я. – А даже если и позвонит? Что мне ему предложить? Такие, как он, – они могут получить любую девушку.
– И ты уверена, что тебе нужен именно такой? – уточнила Катерина. Она всегда отличалась умом, прагматичностью и уверенностью в себе. Всем тем, чего так сильно недоставало мне. Особенно красоты. Потому что где-то в глубине души я понимала, что на этом рынке человеческих взаимоотношений красивая тара – это самое главное. Дойдет ли дело до моей прекрасной души – бабка надвое сказала, а чтобы понравиться Сергею, и я это понимала, надо совсем другое. И потом, о прекрасной душе: с чего бы мне ею обладать. Дочь своих родителей, жительница тринадцатой квартиры, вылезшая из ПТУ только благодаря Катерининому упорству и теории вероятности Эйнштейна (в смысле, что совершенно случайно поступила в университет), – я вдруг как никогда остро ощутила, насколько я пуста и бесперспективна в любом смысле этого слова. Это был, кажется, первый момент в моей жизни, когда я вдруг пожелала себе другой судьбы. Другого детства, другой семьи, другого будущего. Другого отражения в зеркале. Вот если бы я была любимой дочерью каких-нибудь инженеров! Если бы не было так мучительно стыдно отвечать на вопрос: а кто твои родители, деточка? Если бы мне не было мучительно стыдно… Да, мне было стыдно за свою семью. Что, если он, Сергей, все-таки позвонит? Что, если мы начнем встречаться, будем вместе – как я приглашу его домой? Как познакомлю с родителями, если не уверена, что папа сможет удержаться на ногах, а мама не начнет материться и не поднимет на смех меня и моего… так, я совсем замечталась.
– Кать, я не знаю. Кать, мне кажется, по-любому, такому, как он, я не нужна, – ответила я и заревела.
– Нет, ну это ни в какие ворота не лезет, – прокашляла она, и через десять минут, несмотря на страшное возмущение ее мамы (если бы моя мама была хотя бы как у нее!), Катерина сидела на моей кухне, завернутая в шарф, и успокаивала меня, как могла.