Слезы душат. В голове сумбур.
Я даже не хочу знать из каких недр нашего салона и для чего проклятый Боб вытащил этот бутыль, но опрокинул он её именно рядом со мной.
Теперь он у меня будет заниматься исключительно снятием лако-красочного покрытия с автомобилей. И на первых двух я забуду предложить ему маску. Нет, я вообще не буду предлагать ему маску, пока сам не догадается. Я коварно усмехнулась. Градус настроения чуть приподнялся.
От ацетоновой атаки окружающие потеряли обоняние на ближайшие сутки, и я в том числе. Папочка, быстренько прихватив Боба, свалил, к альфе. Ему же нужно рассказать альфе о неадекватном норвежце.
Я осталась одиноко ремонтировать эту рухлядь дяди Ганса, дышать оставшимися парами ацетона. Я даже дочинила Ford.
Почти успокоилась, но тут опять появляется этот «Инголфр». И для чего? Для того чтобы подтвердить, что я парень и взять телефон Кати.
Слезы просто выстрели из глаз.
Нет, так нельзя. Всё он уже уехал. Пусть встречается с Кати. Надо ей позвонить пусть обрызгается из флакончика «Радость леса». Волк Инголфр оттрахает её до состояния нестояния. Пусть, так ей и надо.
Градус настроения чуть дёрнулся вверх и я нажала на дозвон к папе.
– Пап, ты скоро? – протянула я, когда он принял мой вызов.
– Девочка моя, ты как? – не давая мне вклинится зачистил папа, – у нас всё еще воняет ацетоном? Я буду завтра к обеду, хотя ты помнишь сегодня же день летнего равноденствия. Альфа приглашает пробежаться по его лесу.
Я не помнила о том, что сегодня равноденствие, но вспомнила, что завтра полнолуние. Значит, если альфа оставляет папу на эту ночь, то и три следующих его не будет дома.
– Про равноденствие я забыла, – призналась я, сдерживая всхлип. – Но я вспомнила, что завтра полнолуние. Тебя не будет дома три ночи или четыре.
– Солнышко, не грусти. Не представляешь, как разрывается моё сердце, что ты не с нами. Ну, ты же понимаешь, что и не обратится во время полнолуния для меня подобно отрыву от души.
Собственно это так и есть. Поскольку в полнолуние воздействие луны на веров особенно сильно, необратившийся вер будет страдать физически.
Папа продолжил:
– Сходи, посиди с ночными заправщиками, веселее будет.
– Нет, не будет. Сегодня дежурит Мартин, к нему жена придет.
– А, да, точно. Ну, придумай себе какое-нибудь развлечение. Любое! Только дом не спали, – хохотнул папа.