- Но он мой муж! – воскликнула пылко, вспоминая слова Алейрона. – Орсари имеет право.
- А вы – его правитель. Матерь всего Живого, самая почитаемая женщина народа. Держатель власти и обладатель священного дара. И к тому же, - протянул Сентьон, спуская взгляд на мою шею, - использовали ли вы на нём контроль через кровь, которому мы с вами обучались? Не забывайте о капельке вампирской крови, что течёт в вас.
Возразить было нечего. Способность, не должную быть у чистокровной Дочери Жизни, я опасалась раскрыть раньше времени, но, кажется, это тот самый случай, когда следует заявить о ней.
Но назидания Алейрона тотчас же вспыхнули в памяти.
Или, возможно, стоит научиться пользоваться властью, не прибегая к дополнительным возможностям?
Тяжесть выбора вновь свалилась на плечи. Безысходность, словно неотступная тьма, забрезжила в уголках сознания.
Конечно, я обладаю некой властью. Конечно, могу справиться при определённых условиях, но…
- Однако, господин Кельн, - добавила, не утаивая толики отчаяния, что плескалась в моих чувствах ещё с первой нежеланной помолвки. – Я не вижу выхода. – Прямо заглянула в тёмные янтари. – Я скована клятвами с чужим народом. Моя верность принадлежит им до конца жизни. У меня два брака, грозящие перерасти в статус эльфийской прислужницы, если вдруг я нарушу его с вашей стороны. И я боюсь, что однажды так и случится. Даже если мою невинность заберёте не вы, однажды я ошибусь, и останусь в закрытых землях навсегда.
Глаза против воли наполнились непролитыми слезами. В горле образовался ком.
Есть ли на самом деле смысл так отчаянно сражаться, если итог практически неизменен?
Но вампир слушал, не прерывая, и я рискнула выплеснуть опасения, не зная, где отыскать помощи.
- Я боюсь, господин Кельн, - прошептала сдавленно. – Потому что не верю, что смогу жить на две страны сразу. Потому что не вижу, как могу избавиться от оков принесённых клятв. Как бы не думала, в итоге всё равно прихожу к одному: я связана с эльфами навсегда. Есть ли вообще повод держаться здесь? Держаться за вас? – вопросила, выглядывая в глазах вампира ответ. – Прошу вас, скажите, что у вас есть что-то большее, чем предложение делить жизнь на половины. Потому что я больше не хочу разрываться. Если уж мне суждено остаться там, то…
Горячие дорожки побежали по лицу. Сентьон Кельн ладонями коснулся щёк и пальцами стёр слёзы.