— Мама Княсьня, — повторила Ева, избавляя от надобности как-то отвечать мужу. Конечно, я не рассчитывала, что смогу сохранить в тайне болезнь Евы, но надеялась, что он узнает позже. Хотела получить небольшую передышку перед схваткой. Полностью осознать и подготовиться. Я накажу его за ложь и предательство. Ему тоже будет больно. Как мне сейчас.
Главное помнить, что Рома не мой больше.
Только как? Смотрю на него, такого родного и любимого: весь в облаке холодного ноябрьского марева, с запахом желтых листьев в светлых волосах и расплавленного шоколада за ухом. Мой. Был. Теперь душу переполняло брезгливое чувство пользования. Он спал со мной, целовал везде, самые интимные места, и я принимала его всего, не отказывала ни в чем… То же самое Рома делал с ней. Был в ней. А потом без стыда и вины домой приносил дух чужой женщины. Как это мерзко.
— Папочка, ты нас домой забелёс?
— Конечно, солнышко, конечно.
— Нас оставили до понедельника, — я переключилась на нейтральную тему, чтобы сдержаться и не выплюнуть обвинения ему в лицо немедленно.
— Разберемся, — улыбнулся Рома, щекоча Еву, но взгляд пытливый на меня направлен. — Почему не позвонила? Я охрен… ошалел, когда мама твоя рассказала.
— Не хотела беспокоить тебя, — сухо проговорила. — От важной сделки отвлекать. Ты был так занят, — холодно улыбнулась.
У Ромы кадык дернулся, виноватый взгляд в сторону. Мерзавец.
— Важнее тебя и дочки для меня ничего нет, — он попытался дотронуться до моей руки, но я резко поднялась, пресекая нежеланные прикосновения.
— Побудь с Евой, мне в душ нужно.
Я сбежала, чтобы собраться с силами. Уступила в маленьком сражении, чтобы выиграть войну.
Ополоснулась под навязчивое желание рефлексировать. Я заглушила его — лучше анализировать. Мозг услужливо, с особой жестокостью воскрешал в памяти звонки, которые Рома принимал, спешно покидая комнату. Сообщения, на которые быстро отвечал и клал телефон экраном вниз, скрывая отправителя. Нервную рассеянность и задумчивую невнимательность, накрывавшие неожиданно, а причины, которых тщательно охранялись от нас. Когда нет ревности и подозрений — это кажется пустяком. Этого не замечаешь. А сейчас все это виделось тревожными звоночками, которые я пропустила в своей слепой любви и доверии. Все стало один к одному, выстроилось в порочный круг, по которому меня водили, как овцу на веревочке. Ну что же, овцы порой становятся волками.