- Давай, сучка, возьми в рот. Дам два салема, - его член уперся в губы стануэссы.
Эриса мотнула головой, промычав ругательства сквозь стиснутые зубы.
- Послушай меня, сука, отсосешь нормально, дам два салема, - повторил аютанец, наматывая ее волосы на левую руку. – Я ясно выражаюсь?! - Правой он решительно дернул подбородок арленсийки вниз.
Лишь на мгновенье зубы Эрисы разомкнулись, но в это самое мгновенье стоявший колом отросток бородача протиснулся между ее губ.
Госпожа Диорич жалобно замычала, пытаясь вытолкнуть его языком и почувствовала, что насилующий ее мерзавец, сейчас вырвет клок ее волос.
- Давай, сделай это, сука! Не зли Нурбана Дехру! Иначе… - он чуть наклонился и устрашающе произнес: - Крикну друга. Хочешь, чтоб мы тебе порвали задницу вдвоем? – он взирал на нее сверху, грозно, даже свирепо. На бородатом лице не было и тени прежней улыбки.
- Не надо… - Эриса всхлипнула и открыла рот шире, впуская его член.
- Вот так. Хорошая девочка, - аютанец удовлетворенно выдохнул, и начал покачиваться, вставляя и вытаскивая член. По сути, трахая ее в широко открытый рот.
- Сволочь ты, - простонала Эриса, почти смирившись. Слезы текли по ее щекам.
Член аютанца достал до горла, и она закашлялась.
Кото-то вошел в погреб, зазвенели бутылки, скрипнули доски ящика. Наверное, там ковырялся работник таверны. И еще чей-то силуэт обозначился в светлом проеме. У Эрисы вздрогнуло сердце: не хватало, чтоб ее сейчас увидели! Боги, какое унижение! Как же она так вляпалась! Какой-же надо быть дурой, чтобы повестись на «пойдем покажу»! Горькие и отчаянные мысли метались в ее сознании. Ясно, что теперь она полностью во власти этого мерзавца. И насильник точно не отпустит ее пока не получит все, что хочет. И у нее попросту нет выбора. Быстрее бы он кончил. Остается скорее довести его точки. Нехотя Эриса взяла его член рукой, помогая себе и одновременно ограничивая слишком глубокие проникновения. Сначала робко, потом все интенсивнее начала сосать головку. Крепыш тут же заохал от блаженства:
- Ох, хороша! Знал, что ты похотливая сучка.
Отпустив его на миг, стануэсса отдышалась, затем принялась водить языком по всей длине его органа, полизывать кончик и ободок головки, от чего аютанец судорожно вздрагивал. Снова взяла в ротик на всю глубину. Бородач заворчал, толкая ее затылок к себе: