И вот тогда стало больно. Так больно, будто мне в крошечную
точку на голове начали медленно вкручивать горящее сверло.
Это волос! — понял я.
Энергия сконцентрировалась в волосе, послужившим для нее будто
громоотводом. Пульсирующая боль гвоздем вбивалась в голову, и мои
глаза заслезились. Не знаю, сколько это продолжалось, не ощущал
времени, но в какой-то миг я понял, что боли нет.
Она прекратилась.
И кода боль исчезла на меня словно нашло просветление. Время
вокруг остановило свой ход, а я понял, что смотрю в Небо: высокое,
бесконечное и синее. На душе стало легко. В голове была звенящая
тишина. Ни одной мысли. Даже нейросеть молчала, затаившись, словно
трусливая крыса. И в этот миг тишины и безвременья, в котором
пребывал, я понял одно: есть в Поднебесной кое-что, что выше любых
контрактов, и любых иномировых божеств, — это Небо.
Одно для всех. Одно над всеми. Вне времени.
На краткий миг я ощутил с ним связь и, глядя вверх, в Небо,
увидел там, за небосводом чьи-то глаза, полные всезнания.
И от этого взгляда меня словно оглушило. Потому что по самому
краешку сознания проскользнуло какое-то смутное узнавание этих
глаз.
А потом все резко оборвалось. Время вернуло свой ход. Я ощутил
себя снова живым.
Рядом что-то визжала Хрули, что-то говорил Ли Бо, но я
автоматически поднял руку, успокаивая лису, показывая, что еще не
помер.
А вот сил, чтобы произнести хоть одно слово, у меня просто не
было.
Я лежал. Просто лежал.
Лежал не как выжатый лимон, а как тот, с которого сняли шкурку,
покипятили пару часов, а потом порезанными ломтиками бросили в
чай.
Внутри все болело, будто там был сплошной ожог. Святая Ци была
слишком мощной для моего тела, но она меня не убила и это уже было
хорошо. Моей Ци было слишком мало для лечения ран как у этой лисы,
и качество ее было все еще низкое.
Я воочию увидел разницу между Очищенной Ци и Святой. Это была
пропасть. Спасибо Тань Лу, Святому, который отдал мне свои четки,
наполненные Ци, иначе… Иначе бы я никого не спас.
Хорошо, что я не послушал Бессмертного.
Я продолжал лежать и прислушиваться к себе.
Наконец-то, когда я вновь ощутил свое тело, я попытался впитать
в себя крохи Ци из пространства вокруг. Потому что ощущение
пустоты, которое было во мне сейчас было хуже голода. Раньше я
такого не испытывал. Раньше я никогда не доводил себя до такого
полного истощения.