Честно сказать, тогда я думала, что жизнь моя закончена. Но когда через какое-то время я открыла глаза, то увидела перед собой Никиту. Было темно, нас освещало только пламя костра. Не знаю, как он сумел его развести.
Осматриваюсь, мы в палатке из каких-то веток или это камыш? Посредине тлеет костёр, я укрыта одеялом. Откуда Ник всё это взял?
Никита смотрит на меня внимательно.
– Алиса, ты очнулась? – в его тоне сейчас нет насмешки, пренебрежения и всего того, что так бесило меня раньше. – Ты как? – только беспокойство и ещё что-то такое…
– Нормально, – пробую подняться, плечо болит и голова. Морщусь.
– Лежи, тебя здорово приложило о камни.
– Ты меня спас?
– А что мне оставалось делать? – усмехается он. – Угораздило же вас.
– Спасибо, – шепчу растерянно. – А мы где?
– А хрен его знает. Нас отнесло довольно далеко, пока я сумел тебя выловить и добраться до берега. Вот, повезло напасть на деревню каких-то староверов.
– Староверов?
– Ну не знаю, как они правильно называются, но как я понял, это община людей, которым в кайф жить вдали от цивилизации.
– Они помогли нам?
– Да, вот, выделили до утра палатку и дали немного еды. Садись, я тебя напою чаем.
И такой вкусный был тогда этот чай. А между нами как будто рухнули барьеры, которые мы сами выстраивали. Мы впервые разговорились по душам с Ником. Он рассказал о своём детстве, а я о своём. У нас было много общего. Он рос без отца, а я фактически без матери. Я любовалась им в свете костра. Такой он был красивый, притягательный, харизматичный. От мальчишеской улыбки захватывало дух. А потом я заметила, что на меня он смотрит с не меньшим трепетом, и мы потянулись друг к другу сначала душами, а потом телами. Мы целовались до утра, смеялись, разговаривали и снова целовались.
Нет, наш первый секс случился немного позже. Всё же у меня тогда сильно болела рука и нога. Но в ту ночь между нами зародилось большее, чем секс. Мы открылись друг другу душами, а это намного интимнее и роднее…
Так мне казалось тогда.
После той ночи наши отношения уже никогда не были прежними. Вернувшись домой, Никита впервые за долгое время остался ночевать в родительском доме. А ночью он пробрался ко мне. И так делал потом почти каждую ночь.
И я не понимаю, что могло заставить его так измениться. Я знаю, как больно он может жалить, когда хочет защититься, но как он мог забыть, что от меня защищаться не нужно? Я не верю, что он притворялся всё это время, что со мной он только играл.