Но когда я, затаив дыхание, осторожно открываю ключом дверь, Данилы в квартире действительно нет.
Уехал.
Облегчение испытываю просто жуткое... Аж до слабости в ногах... Прям подкашиваются... Такое бывает, когда после вонючего города надышишься свежим воздухом где-нибудь в сосновном бору.
Вот уж не думала, что буду так радоваться уходу Данилы...
У меня аж душа поёт, настолько мне хорошо.
Замечаю на столе записку.
Оставил всё-таки какое-то слезливое послание на прощание.
Подхожу, вижу своё имя и не читая дальше, хватаю и скомкиваю листок в руке. Ухожу в туалет, бросаю этот комок в унитаз и нажимаю кнопку слива.
Пошёл нахер. Вон из моей жизни.
Хватит.
Я себя не на помойке нашла.
Уверена, там был расчёт на жалость.
Я тебе, Данила, не мамочка. Вот к ней езжай и рассказывай, какая я плохая. Выгнала тебя, зайчика, из дома. Злая Лиса Патрикеевна. Обхитрила, одурачила, воспользовалась твоей невинностью, здоровый, сука, тридцатипятилетний мужик.
Прохаживаюсь по квартире. Забрал Данила всё, что смог забрать.
Мои вещи раскиданы. В шкафах сорваны полки, вешалки. На кухне вообще бардак.
Открываю холодильник и сначала в ахуе распахиваю глаза.
Спустя секунду на меня, похоже, нападает истерика. Потому что я начинаю хохотать. В голос прям.
Он забрал почти всё. Оставил только початую банку солёных огурцов и замороженную курицу в морозилке. Всё забрал, вплоть до картошки! Пиздец, Данила, какой же ты жалкий! И как я рада, что ты, наконец, съебался из моей жизни! Ты даже не представляешь, КАК я счастлива!
Но настроение быстро сменяется каким-то внезапным упадком сил.
Сажусь на край дивана, зачем-то отодвинутого от стены, и запустив пальцы в распущенные волосы, впадаю в состояние прострации.
Чего я не хочу - я наконец поняла. Осознала. Прочувствовала, можно сказать.
Теперь надо конкретно понять чего хочу.
А как раз здесь начинаются сложности. Именно с конкретикой и проблема.
Так. Мужик мне не нужен. Более того, я их к себе даже подпускать не собираюсь.
А счастливой, ухоженной и богатой я быть хочу.
Если бы мне было двадцать, я бы сказала себе, что надо просто много работать. Да что там, я бы это себе и год назад сказала бы. Дура потому что была.
Если бы всё упиралось только в работу, то эти заёбанные бытом несчастные женщины с мужьями-нищебродами, сидящими на шее - давно были бы именно такими, как те красотки на картинках.