— Я попробую, — ответил ей я.
— Удачи! — она послала мне воздушный поцелуй, после чего девушку
согнуло пополам, и её вырвало.
Её тело начало корчить, под кожей пробегали волны, и девушка
закричала от жуткой боли. Я понял, что она в сознании и всё
чувствует. Резкий хруст оборвал её крики, оставив только хрип на
пределе слышимости.
Она изменилась — тело покрылось гноящимися волдырями и опухло,
будто это была утопленница, неделю пролежавшая в воде. Волосы
вывалились, оставляя торчащие клочки, а лицо стало совсем
неузнаваемым.
Только в глазах читался ужас и боль.
Я сжал кулаки, едва сдерживая атрибут, который рвался наружу.
Эмиссар играла с нами, ей было весело. Сука.
Со стороны полицейских раздались возгласы, а Игорь громко
выматерился. Кос что-то бормотал себе под нос, а Сэм, побледнев,
застыл, глядя на ужасающую картину. Илья просто прикрыл глаза, явно
сдерживая тошноту.
— Я могу помочь ей, — вдруг сказала Элла, которая как тень
незаметно подошла ко мне. — Ей очень больно и страшно.
— Делай, — кивнул я и девушка взмахнула рукой.
Впервые я заметил у неё подобные жесты — обычно она просто
смотрела на цель, используя свой атрибут. Но на этот раз эффект
оказался иным: из её ладони вырвалось лёгкое облачко, которое
стремительно метнулось к преобразившейся девушке.
После этого её взгляд угас, и вокруг вновь раздался многоголосый
смех.
— Как интересно, — голос эмиссара снова зазвучал со всех сторон.
— Ты собрал почти всех. Но ты всё ещё так слаб… Сможешь ли
добраться до меня и остановить? Или начнём всё сначала?
Смех вспыхнул вновь, но резко оборвался криками боли — все
марионетки вокруг начали меняться, распухая и обращаясь в
чудовищ.
Даже те, что были связаны, преобразились и без труда разорвали
свои путы.
Нам пришлось отскочить в сторону, чтобы не оставить за спиной
этих изменившихся существ.
А затем они бросились на нас.
Сдерживаться больше не имело смысла — марионетки уже не были
людьми, к тому же их движения стали быстрыми и утратили прежнюю
неуклюжесть. И, скорее всего, эмиссар убила их этим превращением…
Или безвозвратно изувечила.
Я настраивал себя как мог, отгораживаясь от мысли, что сейчас
придётся убивать… Убивать ни в чём не повинных людей, которых
против их воли обратили в эту мерзость и заставили напасть на нас.
В глазах марионеток полыхала лютая злоба — эмиссар больше не
управляла ими напрямую, лишь подстёгивала их эмоции, настраивая
против нас.