– Теперь посмотрим, что у тебя с ногой.
– Перелома нет, госпожа военврач!
Нарочитая бодрость капитана не обманула бы и ребенка.
– Обойдусь без ваших комментариев, пациент.
«Псевдокожа» зимнего ботинка – эластомер с утеплителем и термоэлементами – раскрылась четырехлепестковым «цветком». Штанину и шерстяные кальсоны пришлось разрезать. Увы, нога напоминала синюшную колоду. Лодыжка распухла, ступня вывернута. Вывих? Растяжение? Проклятье! Она не хирург, а пси-анестезиолог…
– Ник, возьми нож и вырежь две прямые палки. И найди, чем примотать.
Пока Ник, увязая в снегу, возился в зарослях, она пыталась вправить ступню. Нога была горячая и влажная, пальцы скользили. Регина крепче ухватила ступню, повернула, стараясь вернуть в нормальное положение. Под пальцами хрустнуло; девушка с трудом подавила собственный крик. Отец не издал не звука. Лишь содрогнулся всем телом, как от электроразряда. Лицо ван Фрассена блестело от пота.
– Всё, папа, всё! Порядок.
Ах, если бы она была в этом уверена! К горлу подступил комок.
– Сейчас мы соорудим шину…
Приложив к опухоли инъектор АПП, Регина набрала на панели код. Согласно инструкции, сосчитала до десяти – и ввела регенерант с анестетиком.
– Ты у меня золото, Ри. Что б я без тебя делал?
– Командуй, пап. Что дальше?
– Уходим. Тут оставаться нельзя.
– Куда?
– В лес. Доберемся до какого-нибудь жилья…
Вернулся Ник, неся палки: не две, а три. Третья была длинной и толстой. Сверху у нее торчала косо срезанная рогулька.
– Вам понадобится костыль…
– Спасибо.
Сбегав к останкам машины, молодой человек добыл жгут обгорелых проводов, и еще рукав Трауберга, отрезанный от куртки покойника. К счастью, рукав оказался весьма объемист. Натянув его на ногу отца – чтобы не мерз! – Регина зафиксировала голеностоп самодельной шиной. Обструганные палки с третьей попытки удалось крепко-накрепко стянуть обрывками проводов. Опершись на костыль и плечо Ника, капитан с усилием поднялся.
– Годится, – он скрипнул зубами. – Дойдем.
Поначалу Ник не мог приноровиться. Они с капитаном по очереди оступались, едва не падая, как разучившийся ходить двухголовый зверь. На проселке дело пошло лучше. Накачанный стимуляторами, ван Фрассен бодрился, браво вбивая костыль в мерзлую землю. Останки машины скрылись за поворотом. Под сводами леса царила торжественная тишина – как в соборе. Лишь снег поскрипывал под ногами. Регине некстати вспомнился храм Святого Выбора. Ветер стих, деревья стояли, не шелохнувшись. С неба начали опускаться мохнатые белые мухи.