То в невесомости, в чёрном и страшном ничто, то в причудливо искажённых рисунках карт, будто во снах таро ему раскидывала не тётка, а сам дьявол.
И всё это, все эти странные обрывки снов пронизывало неодолимое желание дотянуться до ускользающих видений, дотронуться, схватить и присвоить. Временами желание обладать ими становилось непереносимым.
Но видение ускользало. Как будто тоже больше огня боялось прикосновений…
Свидания с Миленой ни черта не помогали. Он забывал о ней сразу же, стоило ему покинуть её постель. Наверное, действительно наступала пора пересаживаться на препараты. Откладывать не стоило.
Обрадованный Смирницкий оперативно организовал ему встречу с одним из московских светил, и после ряда тестов и предварительных процедур домой он возвращался с, предположительно, спасительным средством от его мутировавших кошмаров.
— Препарат экспериментальный, но зарекомендовал себя превосходно, — заверил профессор. — Поверьте, он своих денег стоит. Проследим за динамикой и при необходимости скорректируем дозу.
Про себя Дамир решил, что обязательно скорректирует ему физиономию, если препарат не поможет. Он очень на него рассчитывал, потому что в этот раз возвращался домой надолго.
Наверное, он даже прислушается к ягнёнку. Попытается сблизиться с Сашкой, как бы тяжело ему это ни давалось.
Он жизнь бы за эту кроху не колеблясь отдал, но всякий раз, когда видел её, перед глазами вставало произошедшее. Кажется, то же самое ощущала и его приёмная дочь. Природа человека неисповедима. Произошедшее могло сплотить их как никогда или сыграть в обратную сторону. И в их с Сашкой случае произошло, к сожалению, второе.
Между ним и спасённым им ребёнком всегда будет стоять тень. Тень той, которую он не спас.
Всю дорогу домой Дамир потратил на эти мысли и собирался положить их в основу своих будущих действий.
Но дом встретил его новостями, в которые он поначалу даже отказался поверить.
А теперь виновница этих новостей стояла перед ним и смотрела на него так, будто виной всему произошедшему был именно он.
Уму непостижимо.
— Вы нарушили мой главный запрет.
— На то была веская причина. И я только что её озвучила.
— Вы нарушили мой главный запрет.
— Вы вообще слышали, о чём я вам только что сказала? Если выбор стоит между вашим запретом и потребностью ребёнка, я не задумываясь выберу второе.