Я попросил у бабушки ручку, и она сразу нашла ее в своем чемоданчике, где всегда все лежало на своих местах.
Вечером я сел у себя за столом, открыл колпачок, обнажив перо. Сначала я решил расписать авторучку на черновике, а потом уже перейти к открыткам.
Но ручка не расписывалась. Она лишь скребла бумагу, оставляя сухой след без единого фиолетового штришка. Да и перо показалось мне не таким сияюще-золотым, как раньше, а как будто потертым.
– Бабушка! – Я зашел в ее комнату с неработающей авторучкой. – Она почему-то не пишет.
Бабушка взяла ручку, поднесла к самым своим глазам, покрутила и сказала, возвращая ручку мне:
– Что ж, понятно, почему не пишет.
– Почему же? – спросил я.
– Потому что это старая, испорченная авторучка, совсем не та, что была у меня.
– А где же та? – озадаченно спросил я.
– Это я у тебя хотела бы узнать, – строго посмотрела на меня бабушка Рая. – Где ты взял эту, я не знаю, но только это не моя авторучка.
– Ты хочешь сказать, что я подменил твою ручку?! – возмутился я.
– Я не собираюсь гадать. Я говорю только то, что это не моя авторучка.
– Бабушка! – вскричал я в страшном волнении. – Ты считаешь, что я вру?! Это та самая ручка, которую ты дала мне в руки! Никакой другой у меня не было!
На шум явилась моя мама с встревоженным лицом.
– Что у вас происходит? Леша!
– Бабушка дала мне ручку, а теперь говорит, что это другая. Якобы я подменил ее ручку, – с горькой обидой пояснил я маме.
– Мама, – мягко, как уговаривают ребенка, произнесла моя мама. – Леша не мог так поступить. А если бы и поступил – он бы признался. Он всегда говорит правду, мы его так воспитали.
– Не знаю, – упрямо повторила бабушка, – но это другая, старая авторучка, которая даже не пишет.
К спору подключился даже мой отец.
– Раиса Леонидовна, – убежденно сказал он. – Таких авторучек сейчас не производят. Это, можно сказать, раритет, большая редкость. Даже при всем желании Леша не смог бы найти вторую, похожую на вашу, авторучку. Да и зачем он стал бы это делать?
– Я не знаю, зачем ему это понадобилось, – ледяным тоном отвечала бабушка. – Тем более что мы с Лешей всегда дружили. Но я лишь говорю о том, что вижу.
Мама с папой переглянулись: мама – с тревогой и досадой в глазах, отец – с едва сдерживаемым негодованием.
– «Эта не пишет, а та писала»… – сдержанно проговорил отец. – Да как она могла писать, если столько лет хранится у вас без употребления? Не мудрено, что чернила в ней высохли.