- Да угомони ты их уже! – почти зарычал муж, прикрывая голову подушкой. – Закройте рты!!!
Гневный крик мужа испугал детей ещё больше, и вопль поднялся нешуточный.
Мишель обняла близнецов, убаюкивая их и едва не плача сама. Она понимала, что они не успокоятся так просто. Пройдет час, может, два, прежде чем они придут в норму, а Ян терпеть эти два часа был определенно не готов.
- За что мне такое проклятье на голову??? – послышался раздраженный ропот мужчины, когда он резким движением отбросил одеяло в сторону и отправился в уборную. Его обнаженная крепкая спина была ужасно напряжена. – У всех дети, как дети, а у меня больные на голову!!!
Мишель до боли прикусила губу, сдерживая обиженный и возмущенный всхлип.
Да, Дин и Рон родились нездоровыми. Они медленно развивались и к четырем годам совершенно не разговаривали. Диагноз единственного в деревне доктора – старика, ещё хорошо помнящего Землю – был неутешителен: аутизм в тяжелой форме.
Ян тогда долго пил, услышав подобный вердикт, и пропал из дому почти на неделю. Мишель же заливала горе слезами, понимая, что её мучения не закончатся никогда...
Но через несколько дней она взяла себя в руки. Это её дети, её плоть и кровь! Какие бы они ни были. Она их любит и сделает всё возможное, чтобы устроить им полноценную жизнь! Вот только отношение супруга заставляло впадать в уныние.
Ян не любил сыновей: они его просто раздражали. В то время, как соседские трехлетки уже вовсю разговаривали и даже учились читать, близнецы лишь закатывали многочасовые истерики и не давали спать по ночам.
Когда Ян вчера вернулся из уборной, то молча натянул на себя одежду, оставив рубашку расстегнутой и щеголяя мускулистым гладким торсом – объектом вожделения всех местных красавиц. Поплелся на кухню, налил себе кофе и залпом его выпил. Потарахтел бутылками, ища, наверное, что-то покрепче, но не нашел, потому что начал ругаться себе под нос.
Дин ещё подвывал, а Рон устроился на материнском плече и начал дремать.
Мишель чувствовала, как у неё ужасно ноет спина от напряжения, но боялась даже сдвинуться с места, чтобы не растормошить детей вновь.
Целых сорок минут ей пришлось сидеть в кресле и мучиться от ломоты в теле, но близнецы наконец-то уснули, и она смогла аккуратно перенести их в кровати.
Вышла к Яну измученная, с искаженным от боли лицом. Темные волосы, едва достигающие лопаток, были всколочены: Мишель не успела причесаться. Старая пижама, которая единственная спасала её от ночных холодов, местами протёрлась до дыр. Её давно пора было выбросить, но рука не поднималась. А на покупку новой просто не хватало средств.