Я даже попыталась вырваться, когда Герман полез ко мне в трусы, но лишь получила увесистый шлепок по попе. Нельзя сказать, что поначалу Герман не старался. Сравнивая нашу первую и последующие ночи, могу сказать - он из кожи вон лез, чтобы меня возбудить.
А мне от его ласк и горячечного шёпота только делалось всё хуже и хуже. В конце концов Герман разозлился и взял меня жёстко, практически в сухую. Было больно и противно, и горько от осознания собственной беспомощности в руках этого зверя.
В ту ночь муж надругался не только над моим телом, но и над моей душой. Хуже того - наутро он обвинил меня в том, что я сама виновата. Сказал, что не ожидал от своей жены такой холодности, потому и сорвался.
Первый месяц как-то пытался быть ласковым, но не получая взаимности, зверел и брал меня так жестко, что поутру всё болело. Каждой ночи я ждала с тихим ужасом, каждое утро запиралась в ванной и плакала.
А потом случилась наша первая ссора, когда я не выдержала и, умоляла хоть о капле сострадания у этого монстра, попросила не мучить меня и отпустить. Раз уж я не оправдала его ожиданий, пусть найдет себе другую, более подходящую женщину, зачем ему я? Ох, как же Герман тогда взбесился! Орал, крушил мебель и твердил, как заведённый, что я покину его только вперёд ногами.
Потом целовал, обнимал, бил по лицу и снова целовал... С того дня и начались его игры, безумные, жестокие и извращённые. И я знаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы переиграть его и вновь обрести свободу.
4. Глава 3 Виктория
Воспоминания горьким осадком лежат в моей душе, отравляя моё сердце. Встряхиваю голову и запрещаю себе вспоминать...
Кое-как я выбираюсь из душа и плетусь в комнату. Хочется лечь и умереть, но я не имею на это право. На мне забота о единственном родном человеке, и поступать так эгоистично я не могу.
Необходимо потерпеть, выждать подходящее время, запастись деньгами, планом и лишь тогда убегать. Иначе всё будет напрасно. Я потеряю всë.
А расплата за своивольность и непокорность будет жёсткой и беспощадной. Муж натравит на меня своих бешеных псов, которые давно потеряли человеческий облик. Их я боюсь ещё больше, чем мужа, ведь он умеет себя контролировать в отличие от этих зверей.
Каждый раз я вижу по глазам Германа, какое ему доставляет удовольствие моя непокорность и строптивый характер.