– И после этого не собираешься к нему вернуться? – Мария Семёновна удивлённо округлила глаза. Странное ощущение возникло: почему-то неприятно стало, что она отстаивает его интересы, жалеет и даже защищает. А как же я?
– Нет, не собираюсь. Между нами всё кончено. Многое изменилось за это время, я вышла замуж, родила ребёнка.
– Вот как… Кто у тебя – мальчик или девочка? – уточнила она, нахмурившись.
– Давайте пройдём внутрь, – я зашла в квартиру.
Мария Семёновна следом за мной.
Мы с ней устроились за кухонным столом.
– Линочка, деточка, расскажи, как ты жила, – она дотянулась до моей руки и мягко сжала пальцы. – Прости, я, наверное, не с того начала. Думала первым делом обрадовать тебя.
– Я в порядке, правда, – вдаваться в подробности всё равно не буду, не сейчас уж точно. Эта история не на один час беседы, а таким количеством времени я не располагаю. Может, как-нибудь в другой раз… – У меня есть сын, ему два годика, – «обычно мамочки, когда дети ещё маленькие, говорят иначе, называя точный возраст, добавляя в том числе и месяцы» – но тогда станет ясно, кто отец.
– Два годика… – Мария Семёновна изогнула бровь. – Как зовут?
– Вряд ли это имеет значение, – я бы могла любое имя сказать, хотя врать не хочу.
– Тоже Тёма? – предположила она, попав точно в «яблочко».
– С чего вы взяли? – я растерялась, мысленно прикидывая, как переключить её внимание и отвлечь.
Неужели, догадалась?
– После твоего отъезда, я пришла сюда полить цветы. И кое-что нашла в ванной комнате…
– О чём вы? – попыталась напрячь мозги, вспомнить и…
Ну конечно!
– Там лежали использованные тесты на беременность, – Мария Семёновна опередила меня, – и пусть я впервые увидела эти штуки живьём, что такое «две полоски», прекрасно понимаю. Он сын Артёма?
– Вы делились находкой с ним?
– Нет, сразу выбросила, – твёрдо ответила.
– Почему? – признаться, я удивлена.
– Потому что не была уверена… – она шумно вздохнула.
– Я бы никогда не избавилась от малыша, если на аборт намекаете.
– Вот в этом я не сомневалась.
– Тогда в чём дело? – я запуталась.
– Если бы Артёму стало известно о ребёнке, на тот момент, то ему было бы ещё тяжелее, не зная где ты, что с тобой, жива ли… Не смогла я рассказать. Это добило бы его, раздавило и уничтожило. А так, хоть какая-то надежда теплилась в душе.
– Зато теперь скажете, да? Пожалуйста, не делайте этого, – умоляюще посмотрела на неё. Судя по всему, они тесно общаются.