– Что с того? – перебил её. Для меня не существует преград на пути к достижению цели. Если любишь – на всё готов.
– Разве этого мало? Не позволю вмешиваться в мою жизнь и разрушать…
– А как же мы с тобой? Уже забыла? Не верю, – «подобное поведение похоже на маску притворства или самозащиту на фоне страха, дабы не показывать истинные эмоции. Себя боится, в первую очередь, ведь наши чувства не умерли!».
– Нет никаких нас… – она едва не сорвалась на крик. Потом ткнула пальцем в мою грудь, а по щекам снова слёзы потекли. – После тебя внутри выжженная дотла земля, покрытая пеплом… Не хочу так, не хочу страдать. С лихвой хватило. Оставь меня в покое.
«Я тоже жил не лучше» – но молчу об этом.
Зато теперь вижу искренность, главное – слово «никогда» не прозвучало. Есть надежда, есть, а вот смотреть, как ей больно, как судорожно всхлипывает и вот-вот расплачется в полный голос, я не в состоянии.
Не мешкая ни секунды, схватил Лину за запястье, резко привлёк к себе и обнял за талию.
– Скажи, что не любишь, и я уйду, не потревожу больше, если между нами действительно всё кончено, безвозвратно, – переместив ладонь на её затылок, крепко сжал, чтобы не отворачивалась и не прятала взгляд. Своей фразой, отчасти, провоцирую. Если ответит уклончиво или соврёт, то сразу пойму.
– Это ничего не изменит. Чего ты добиваешься? Чего ждёшь… я не вернусь к тебе… – а сама цепляется за меня, сминая мою рубашку в руках. Как и я не может попрощаться навсегда.
Значит, я прав. Сомнений и так не было.
– Любишь... – склонился к ней ближе.
Вымолить бы только прощение...
– Пожалуйста, отпусти и не мучай…
– И в мыслях этого не было.
Другого хочется… до одури…
Склонился ещё ближе, к пухлым нежным губам, настолько близко, что тёплое дыхание ощущается как ласкающие волны. Терпеть невыносимо, аж челюсти сводит от желания поцеловать Лину, особенно, когда чувствую её волнительный трепет.
Я почти был у цели, поцелуй почти случился, почти… оставалось каких-то пару сантиметров… но…
Она напряглась в моих руках, замотала головой, начала резко вырываться и опять отталкивать меня. Попытался подавить сопротивление или, точнее, успокоить, а, подумав, что мои жесты выглядят, как принуждение и насилие, да и будут растолкованы неверно, сразу отошёл от неё. Лишь бы хуже не сделать…
– Нет, не надо… – дрожащим голосом произнесла Лина. Вытерла слёзы с лица и прислонилась спиной к двери.