Я не люблю вид крови, раны и все, что связано с травмами. От одного вида красного пятна на разорванных джинсах меня начинает тошнить. Остается лишь ждать, когда бабуин принесет мне какую-нибудь экстренную заживляющую мазь.
Интересно, что это за мужчина? Взглянув в сторону аптеки и убедившись, что бабуин не идет к машине, я подаюсь вперед и открываю бардачок. Пара каких-то удостоверений, немного налички и разные пропуска на имя Алексея Воронцова. Вроде какой-то охранник или что-то вроде того. В общем, не преступник. Со скрипом, но доверять ему можно. А в моем положении это уже победа своего рода.
Откинувшись на спинку сидения и сняв очки, я дую на колено. Надо же было так не вовремя отвлечься на зеркало и влететь в эту машину! Теперь мою ногу скорей всего будет украшать шрам. Надо будет придумать, какой татуировкой я смогу это перекрыть. Возможно, сделаю ее сама. Ну, а что?
Правильно говорят, что тату — это наркотик. И даже если ты не забиваешь себе ими все тело, то постепенно начинаешь разрисовывать других. Вот и я, сделав на бедре свою пока еще единственную татуировку, втянулась.
Я даже после занятий в универе ходила к тату-мастеру, чтобы тот меня обучил — настолько мне все было интересно! Правда, спустя пару месяцев Петр пресек все мои начинания, когда прознал об этом. Я помню это суровое лицо! От воспоминаний даже сейчас сердце чаще бьется.
— Не понял... — внезапно мое уединение нарушает вернувшийся бабуин. — А где паренек?
Оглядев кровавое колено и толстовку до середины бедра, которая скрывает мои трусики от посторонних глаз, он тянет руку к моей голове. Когда этот мужчина не раздувает от ярости лицо в приступе гнева, он все же куда симпатичнее, чем обезьяна. Но одет как чмо. Брюки с майкой — еще куда ни шли, но туфли... Единственное, что украшает его тело — выглядывающее тату. Ой! А это еще что у него от плеча до груди? Волдыри в каком-то белом налете. Псориаз что ли? Бу-э!
— Эй! — отбиваюсь я от его загребущих рук.
Но мой водитель явно не джентльмен. Нагло стянув с моей головы шапку, он долго стоит, разинув рот.
— Деваха… — констатирует обнаруженный только что сюрприз. — Вот те на! Ну-ка подвинься, — слегка бьет тыльной стороной ладони меня в бедро.
Усевшись рядом, он закрывает за собой дверь. Пристально смотрит в мои глаза и кладет на ногу какой-то холодный пакет.