* долма - блюдо, представляющее собой начинённые овощи или листья (как правило, виноградные), голубцы в виноградных листьях.
- Будет, все будет. Обещаю.
- Ну хорошо, вы тут с Людой договорите, а мне отойти надо – домашний разрывается. Целую, Амиша.
- До связи, Николай Митрофанович!
Несколько мгновений они с Людмилой Васильевной слушали, как Николай, кряхтя, встает, бубнит о том, что у звонящего нет совести старых людей по квартире гонять, а потом встает уже Людмила, дверь на кухню, видимо, закрывается…
- Ну что? – теперь Людмила Васильевна говорила уже тише и как-то по-заговорщицки. Ну любит женское сердце секреты, что тут поделать?
- В точности, как вы советовали сделала, мамочка. Поговорили…
- Спокойно?
- Ага. Очень.
- И ты…
- И я поспорить предложила…
- А он?
- А он согласился.
- Вот молодец!
- Я или он? – Амина улыбнулась. Людям с возрастом, с тем, как все меньше они могут сделать физически, намного важнее становится понимание значимости тех своих дельных советов, которые они дают родным и которые становится действительно полезными для них. Людмиле Васильевне очень важно было знать, что ее совет оказался полезным.
- Оба, - женщины звонко рассмеялись. – Так, Аминчик, там Николаша уже договорил, кажется, так что я тебе позже позвоню – расскажешь, как прошло все. Ух… Попадись мне этот твой начальник – покажу ему, как с нашей лебедушкой разговаривать нужно.
- Хорошо, мамочка, тогда на выходных позвоню еще. Часов в девять, как всегда?
- Да, пока, милая. Целую сильно.
- И я вас… И… ну вы знаете, в общем.
- Обязательно, Аминка, поцелую. Как всегда. В среду пойдем – поцелую.
- Спасибо…
Скинув, Амина еще какое-то время стояла, прислонившись лбом к холодному стеклу, следила за тем, как по дороге проносятся машины, как ветерок теребит салатовые листья на деревьях. И на душе было так много чувств сразу. Тепло, грусть, нетерпение, ожидание, предчувствие.
- Амине-ханым, а работать-то кто будет? – она даже не заметила, что по дощатому полу вновь простучали набойки Мировых ботинок, что остановились они в дверном проеме, что прислонились, но скорей уже не они, а их гордый горный носитель, к дверному косяку, сложили руки на груди и вопросительно вскинули бровь.
- Будем Дамирсабирыч. Будем, - Амина тоже развернулась, присела на подоконник, сложила руки на груди, забросила ногу на ногу, улыбнулась.