Если бы во власти после революции царили политики, представлявшие исключительно русский народ, уставший от имперской ноши и донорства, осмелюсь предположить, что страну не собрали бы. Даже казаки хотели самостийности! Встал бы министр из вятских и сказал: «Да пропади они пропадом со своими арыками, акынам, кишлаками, кунаками и шашлыками. Без них проживём!» Товарищ министра, воспитанный на статьях Михаила Меньшикова, добавил бы: «А Польша в благодарность за дарованную свободу должна забрать от нас своих евреев! Пусть возвращаются, откуда пришли!» Был бы тогда у нас великий Советский Союз? Нет, боюсь, не было бы…
Но вернёмся в 2008 год. За несколько дней до нападения на Цхинвал я ехал на праздник поэзии в село Багдади на родину Маяковского, где не был без малого тридцать лет. Когда проезжали через Гори, меня удивило обилие военной техники, офицеров и солдат на улицах. Сопровождавший нас литературовед с лицом Джеймса Бонда туманно объяснил: то ли учения, то ли народные гуляния, то ли день открытых казарм. «Гуляния – так гуляния…» – пожали мы плечами: наши сердца рвались в пенаты великого «горлана-главаря». После скромного «рецетала», по размаху даже не идущего в сравнение с прежними советскими праздниками братской поэзии, состоялось обильное застолье, вполне на уровне застойных пиршеств, и потчевали нас в том же самом горном ресторане, где мы гуляли 28 лет назад. Захмелев, подруга моей литературной молодости поэтесса Мзия Хетагури, с которой мы в 1980 году стали лауреатами премии ЦК ВЛКСМ и СП Грузии имени Маяковского, отозвала меня в сторону и, дыша барашком в молодом вине, жарко зашептала:
– Юра, ты пойми: нет никаких южных осетин и абхазов, есть только замороченные и обманутые грузины. Я знаю, что ты советник президента…
– Член президентского совета… – скромно поправил я, озадаченный тем, что поэтесса со звонкой осетинской фамилией отказывает в праве на существование древним аланам.
– Вот и скажи Путину: если он отдаст нам осетин и абхазов, мы станем его самыми верными союзниками на Кавказе!
– Да вы, кажется, в 91-м примерно то же самое обещали, а потом…
– Это всё Гамсахурдия и Шеварднадзе, белый лис. Теперь всё будет иначе!
Вернувшись в Москву, я увидел по телевизору страшные кадры погрома Цхинвала, гибель осетин и наших миротворцев. Вот и думаешь порой: а может, лучше пусть будет один большой добродушный дракон, чем дюжина его агрессивных обрубков? Впрочем, разве история когда-нибудь спрашивала у людей, куда ей скакать и где опускать свои копыта…