Ну а сейчас я собрал взвод дроидов, и направляюсь на левую
внешнюю галерею. Заодно оценка технического состояния изоляционного
покрытия, для чего у меня с собой излучатель-измеритель. И большой
оптический бинокль. Там будет три обзорных иллюминатора, можно
посмотреть вниз, на планету. Да и на луны тоже, звезды. Люблю
космос, словами не передать. Любой космонавт любит звезды. Пусть
говорят, что ненавидят, что осточертело все, что терпеть не могут,
что дай бог долетать до пенсии, и все в топку – сказки. Космос
входит в жизнь любого, кто хоть раз поднялся с планеты на борту
корабля не пассажиром, а любым членом любого экипажа. Раз – и ты
уже не можешь без звезд. Примерно как моряки без моря… сто лет его
видеть не будут, но память навсегда пронизана морем. Говорят, что
космос чужд человеку, что он его убивает… возможно. Но человек не
чужд космосу. Он часть его, малая, но часть. Пусть наши корабли
крохотные по сравнению со вселенной – раньше они были еще меньше,
летали медленнее и ближе. Этой станции всего сотня годов, но она
для флота устарела. Но она не устарела для освоения космоса.
Насколько я знаю, на базе таких станций строят города на орбитах
терраформируемых планет. То есть планету еще полсотни-сотню годов
будут хоть немного прихорашивать, чтобы возможно было устроить
колонию на поверхности – а на орбите уже будут жить колонизаторы.
Возможно, это поколение не побывает на поверхности – спустится туда
следующее.
Размышляя о своем, возвышенно-космическом, поглядывая на
планету, я руководил уборкой галереи. Не то, чтобы роботы сами не
могли убраться, нет. Просто это идет мое обучение, как
самостоятельной тактической единицы. Проверки будут идти около
года, по возрастающей. Сначала здесь, на станции, потом мне, вроде
как, предстоит работа в космосе, управляя одним из разведботов. На
планету, к людям, меня отправят только тогда, когда убедятся, что
все программы легли правильно, сбоев нет. Кстати, мелкие отклонения
вполне себе списывают на остаточное воздействие прошлых знаний
личности. Толком до сих пор никто не может сказать, где кончается
программа и где начинается воля божья. Ну, образно. Опаньки! Кто-то
сюда идет.
Я спрятал бинокль за щиток иллюминатора, и встал около него,
заложив руки за спину. Шаги приблизились, по частоте и силе ударов
я определил посетителя. Мой куратор, энсин Янгорен. Молодой парень,
недавно закончивший колледж и явно по блату получивший направление
сюда. Все-таки Карантин, год выслуги идет за три, а опасности лично
я никакой не вижу. Не служба – лафа.