Тараканы - страница 8

Общага. Дверь.

Влад подошёл к Славе, сел напротив него. Тот улыбнулся.

– Что? – продолжая улыбаться, спросил Немец.

– Побью я тебя! – улыбаясь ему прямо в лицо, ответил Влад.

– Я же с серьёзными намерениями! – засмеялся тихо Слава.

– С серьёзными намерениями!? Это же тебе не девочки на одну ночь! – продолжил Влад Крутой.

… Я встал и вышел. Сделал несколько шагов до лестничной клетки, поднялся на свой пятый этаж, потом до двери… Когда дверь блока захлопнулась за мной… я ощутил себя слабым, слабым и беспомощным… я захотел сказать Наде, что люблю её… повернулся… открыл дверь блока, сделал рывок в коридор… и вдруг остановился, куле, парадокс, но моя слабость была сильнее меня! Она не давала мне двигаться… прежде чем нанести удар, врубалась в мозг и заставляла думать о последствиях! Этому есть название. Это трусость… И мне с этим жить… Я был не достоин этой девушки просто потому, что боялся поцеловать её, даже просто обнять… просто сказать… и в этом виноват я сам! Бояться жить нельзя! Тяжело сожалеть о несделанном!

…Я вошёл в свою комнату, сдёрнул матрас с кровати на пол и лёг на него. Мысли бежали быстро, сменяя одна другую, но была одна самая навязчивая мысль: сегодня не могу здесь оставаться! Посмотрел на наручные часы. Последняя электричка в мой родной город уходила через 30 минут. Я думал, что пешком дорога до вокзала займёт час. Бежать! Захлопнул дверь, оставив всё, как есть, на полу, и бросился вниз по лестницам, мимо вахты, пробежав метров пятьдесят, я вдруг остановился, развернулся и показал общаге отчаянный фак… Потом нёсся мимо ночного частного сектора, мимо заброшенного парка… Я убегал от себя, от своей слабости, от своих страхов, от своей говёной жизни, убегал, ещё не зная, что это невозможно, что от себя не убежишь… На электрон, правда, успел!

Мои соседи сменялись довольно быстро. Лёха и Женя вылетели за косяки и к нам подселили гопников с ФБЖ… Думаю, эти уроды посмеялись бы, узнав себя в этих строках, это единственное, на что они способны! И если у меня нет в жизни интересов, если мне на всё покуй, я всё равно не перестаю быть человеком… потому что во мне остаются жалость, способность сострадать… Эти ребята были быдлом во всех смыслах этого слова. Не знаю, как насчёт их родителей, но воспитать таких моральных уродов – это ж надо постараться. Красивые девахи, да точнее, случайные связи с ними, ещё точнее, перепихон по быстрому – единственное, что их интересовало, хотя нет, дерьмовая музыка Миши Круга и прочая херь типа «Я готов целовать песок, по которому ты ходила» или «Ах, какая женщина, какая женщина. Мне б такую»… бухло, дрянная работа, сотовые телефоны… полный набор ерунды, которая была у них в головах. Костя Тайсон и Компания… Они были из Невьянска. Гиблое место… Кто знает, тот поймёт… Именно такой городок и мог сформировать подобных мутантов… хотя мутантом они, наверное, считали меня!.. Если б был шанс решить их судьбу, я таких как они приговаривал бы к смертной казни из жалости к ним самим. А зачем им жить? Зачем они топчут эту землю?.. Что оставят после себя?.. О чём расскажут в старости?.. Им нечего рассказать, им нет смысла топтать нашу грешную планету. Троица ублюдков, воняющих одеколоном и понтами… Когда они работали охранниками в каком-то ночном казино, они закорешились с Дильшаном. Этот персонаж был наполовину татарином. Участвовал в военных действиях в Чечне, видел смерть, и ему было на всё действительно покуй. Тело его сохранило шрамы от пуль, по крайней мере, он так говорил, те пули что «входят через руку, а выходят через пятку»… Он щелкал своей челюстью, которая была повреждена, и демонстрировал нам с Андрюхой свои огромные сбитые, мозоленные костяшки… Он говорил, что ему покуй, жить или умереть. Если бы я воткнул в него нож, он, конечно бы, машинально сопротивлялся мне, но по большому счёту ему покуй… так говорил Дильшан, и, глядя в его глаза, я верил ему. Забавно, даже не знаю их фамилий… И имена некоторых позабылись. Это всегда со мной так: забываю имена, лица, фамилии, а поступки нет, поступки с точностью до слова, до доли секунды я могу воспроизвести в мозгу в любой момент. Дильшан считал меня плесенью, говорил, что я сумасшедший, что «близок к шизофрении». Сидел на андрюхиной кровати раз под пьяную лавочку, напротив меня, и вот так, прямо в лицо, вещал мне, что я псих. Он был прав, был прав, чудовище!..