По алфавиту (сборник) - страница 4

Шрифт
Интервал
чтобы завтра
снова включиться
в захватывающую игру,
как все прочие смертные.
Словом, живу.

«За сиреневым окном…»

За сиреневым окном,
где недавно лето млело,
хрустнув ржавленным листом,
осень свой пирог доела.
Выпал снег – черёд зиме
холодить, белить и править,
заметать следы во тьме,
освежать земную память…
И не скоро над окном
разрыдаются сосульки,
и вселенский метроном
даст зиме всего лишь сутки…
За сиреневым окном
уплывают год за годом.
Жизнь спешит куда-то,
                                  в дом,
заглянув лишь мимоходом.

«Задумчивый сентябрь…»

Задумчивый сентябрь
рассыпал мне на плечи
несбывшихся надежд
пожухлую листву…
Ты бросил, уходя,
сухое: «Время лечит…»
А ветер листья гнал
к забытому костру.
Метался, рвался, тлел
оставленный тобою
костёр, и шелестел
в нём отзвук слов
твоих…
Сгорал сентябрь.
В плену огня
              нас было двое:
сгорала я.
                     В душе
рождался первый стих.

«Зима дряхлеет…»

Зима дряхлеет.
Жаль её,
вдруг ослабевшую старуху…
Неумолимое по кругу
                   движенье вечности –
старьё весна выносит из квартир,
без сожаленья, без оглядки,
зима ж пытается заплатки
приладить к старым дырам…
Мир наполнен шумной суетой –
прощанье и одновременно встреча…
Я грустный взгляд зимы замечу,
ей захочу сказать: «Постой!»
… слова мои – что звук пустой.
Весна смеётся! Время лечит.

«Каждый день…»

Каждый день –
как заведённая кукла.
Я там,
         я здесь,
                     тут я.
С утра – плита,
плита – посуда,
посуды – груда!
Семья!
Делами тешусь:
                   семеню,
                   мельтешу
                   в спешке.
В круге домашних дел
вращаюсь волчком,
к вечеру – на диван
ничком.
Милый вернётся,
в глаза мои
          глянет с участьем.
Вот оно –
               счастье!

«Когда касаешься ты чёрно-белых клавиш…»

Когда касаешься ты чёрно-белых клавиш –
привычный мир с ног на голову ставишь.
Меняют вид знакомые предметы,
Следующая страница