Прижав колени к груди, я просидела на кровати около часа, размышляя о том, как бы сложилось наше общение с Лео, если бы не стычка в первую встречу. Может… мы бы больше ладили? Да нет. Глупость какая. Он же просто невыносим! Но стоило признать, что мне отчасти даже нравились наши перепалки. Ведь в них было столько искр, огня и жизни.
Я умышленно игнорировала удары в мою дверь, которые из ненавязчивых и скромных превратились в настырные и громкие. Лео все же нагло вошел без приглашения. Смотря в окно, слышала, как он мнется около порога, а потом в два решительных шага преодолевает расстояние между нами. Он сел на корточки, что-то протягивая. Мне не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что это было. Нос учуял аромат какао, когда сосед только начал его готовить.
— Прости, — тихо сказал Лео, ставя кружку на прикроватную тумбочку. — Я понимаю, что какао – слишком ничтожная плата для твоего прощения. Поэтому проси, что хочешь.
Нотки молока и шоколада, витавшие в воздухе, подкупали.
— Ты меня обидел, — произнесла, словно маленький ребенок.
— Знаю. Поэтому я здесь. И признаю полностью свою вину. Я не должен был на тебе срываться.
Его голос звучал искренним раскаянием, которое невозможно было больше игнорировать.
Я повернулась к нему лицом и осознала, на сколько близко мы сейчас были. Снова. Кажется, это входит в привычку, которую не хотелось разрушать. Я смотрела на него сверху вниз и не могла оторваться от неестественно зеленых глаз. Почти изумрудных. Волшебных. И так внимательно изучающих меня. Еще одна наша странная привычка – разглядывать друг друга далеко не в первых раз и все равно примечать новые детали.
Сейчас губ Лео коснулась легкая застенчивая улыбка. Но и её хватило, чтобы ямочки на его щеках проступили с обеих сторон. Почему я раньше их не видела? Такие глубокие и выразительные. Так и хотелось ткнуть в одну из них пальчиком. Ужасно милые.
— Что случилось с твоим отцом? — спросила я внезапно. — Твои кошмары связаны же с ним?
Его улыбка тотчас же ушла с лица, как и ямочки, а меж бровей пролегла хмурая складка.
— Отца загрыз зверь на охоте. У меня на глазах.
Его слова звучали холодно. Не выражающие никакой эмоции, словно заготовленная речь, отрепетированная час.
— Какой зверь? — таким же бесстрастным голосом поинтересовалась я.