Её невинность и чистота тянули к себе на каком-то животном уровне. Зверь хотел взять все это, завладеть, присвоить, обладать.
Пьяный мозг подкинул идею, что после поцелуя странные чары, что она на меня оказывала, рассеются, и я снова буду просто скромным соседом. Но все стало только хуже.
Несколько слов, прозвучавших в той коморке, прерывистое дыхание – эти воспоминания заставляли кровь бежать по венам быстрее. А её запах… смесь кислой сладости с нотками горечи на самом кончике языке. Это ощущалось слишком вкусно, чтобы хотеть её съесть.
Её полувсхлипы - полувздохи сорвали башню, и я уже не отдавал себе отчет в том, что творил. Просто целовал так, как хотел, брал её так, как хотел.
Это не может ощущаться настолько хорошо. Настолько…идеальным. Только не с человеком.
Но зверь-предатель радовался такому чувственному и уязвимому телу в наших лапах, рыча: «Моя».
Мечусь по комнате, как совсем несмышлёный щенок, пытающийся найти себе место.
Идиот. Идиот. Идиот. Как можно было так сорваться?
Но на трезвую голову, завязав яйца в плотный узел, я готов был со всей серьезностью молить о прощении. Но её «побег» от сложившейся ситуации вывел меня из себя, давая волю зверю. Да, несомненно, полнолуние сыграло роль в почти неподвластном контроле над эмоциями.
Примирительное какао подгорело уже в третий раз, пока я отвлекался на похабные фантазии о её податливом теле подо мной или о том, что я сейчас буду ей говорить. Бросив со злостью грязную кастрюлю в раковину, и плюнув на все, уверенными шагами подошел к её спальне.
Три коротких удара и тишина в ответ распаляли внутреннего зверя только сильнее и выводили меня на эмоции. Когда удары перешли в настойчивые, и дверь стала опасно подрагивать под моим кулаком, с той стороны послышалось гневное и короткое: «Убирайся!».
Ну уж нет. Сегодня мы точно поговорим.
С нажимом давлю на дверную ручку, ломая механизм замка, и слышу характерный щелчок. К кромешной темноте комнаты глаза привыкают быстро. Я уже был готов к тому, чтобы встретить сотню ударов маленьких женских кулачков, оглохнуть от криков или быть униженным в словесной перепалке. Но я никак не ожидал этого…
Мелоди сидела на полу, обернувшись в толстое одеяло. Девичью жалостливые всхлипы я услышал сразу же. Они чередовались с протяжными завываниями. И от этого было не по себе.