Мимо «Жемчужины» вы не проедете, говорила мать Сесилии. И все потому, что сюда шла только одна дорога. Мимо проехать никак не получилось бы. Некуда было ехать и дальше.
Дорога петляла возле фермы с пасущимися лошадьми и черными пахотными землями, поворачивала к пристани, где в старом белом рыбацком домике жила Уне, затем вела к пляжу и стоянке перед пансионатом. Те, у кого был ключ от шлагбаума, могли по гравийной дороге доехать до маяка на Олоддене или добраться до Мелледаммена.
Широкая деревянная лестница вела на просторную веранду со стульями-качалками, столиками и большими деревянными качелями, подвешенными к потолку. Сесилия поднялась первой, за ней – Лео и Уне с Эгоном на поводке. Около двойной входной двери стояла овальная клетка с ярким попугаем.
– Как его зовут? – спросил Лео.
– Артур, – ответила Сесилия.
– Это твой?
– Нет, его так назвали по имени владельца. Он уехал.
– Уехал?
– Да, больше двадцати лет назад, – пояснила Уне и привязала Эгона к перилам веранды.
– Получается, попугаю больше двадцати лет?
Уне кивнула:
– Попугаи живут и дольше, некоторые до ста лет.
Лео поднял синее перо с пола и сунул его между прутьями клетки. Попугай аккуратно взял перо клювом.
– А почему хозяин уехал?
Сесилия пожала плечами:
– Этого никто не знает.
– А говорить он умеет?
– Немного.
Сесилия подошла к клетке и свистнула. Попугай потряс головой.
– Сидишь? – выговорил он. – Артур. Артур. Ты там сидишь?
Ребята дружно рассмеялись.
Свежий воздух врывался в большие окна вестибюля. Отец Сесилии разговаривал у стойки с матерью Лео.
– Все в порядке, Сесилия? – спросил он, отрывая взгляд от бумаг.
– Да. Мы пойдем в башню.
Башня принадлежала Сесилии. У нее была своя комната в той части пансионата, где жил персонал, но настолько маленькая, что туда вмещалась лишь кровать. А в четырехугольной башне Сесилия держала все свои вещи, в ней проводила свободные дни и вечера.
Лестница, ведущая в башню из библиотеки, была узкой и тесной, и по правилам пожарной безопасности жить там гостям не разрешалось. Сесилия обустроила комнату в башне по своему вкусу, и между ней и отцом существовало неписаное правило – отец туда никогда не поднимался.
Окна в башне выходили на все четыре стороны. Ребята встали перед тем, что было обращено к югу. Зеваки, собравшиеся на пляже вокруг мертвеца, уже разошлись по домам. Скоро начнется прилив, и следов на песке не останется.