Увидев меня, Серафима Ильинична сразу расцветает:
– Тебе бы в Антарктиду, к пингвинам, такой же легкий на ногу.
На подобные насмешки я отвечал:
– Ваша дочка тоже не красавица, мама.
Надену шапку, она сразу:
– Куда едешь?
Говорю:
– У меня машины нет, а велосипед продал, вам же покупали памперсы после того как жидко стало вашему стулу.
Она уточняет:
– На своих полозьях.
Не поверите, в день моего рождения подарила мне лыжные палки. Правильно, без лыж. Я промолчал. Потом сделал из них инвалидные клюшки. Побелело лицо тещи, когда я пояснил, что это для нее: старше, однако.
А вчера на даче были, сажали лук. В одной руке я держал ведро с водой, в другой – семена лука. Серафима Ильинична с елейным выражением на лице говорит:
– Делай лунки, Буратинчик.
И я стал их делать, носом. Земля в грядке была рыхлой, сильно кожу не ободрал.
Теща заулыбалась от умиления:
– Уважил, ох, уважил, и с вожделением смотрит на меня. Дурные мысли в ее голову часто приходят, и я испугался по-настоящему.
Муж от Серафимы Ильиничны сбежал, когда еще Вероника была Верой. Куда? А вы спросите у нее. Я-то знаю, что Лена – сибирская река. А она уперлась: баба это, еще Зиной назовите.
Когда обедаем, испытываю особые муки. Серафима Ильинична совершенно не разжевывает пищу, а сразу глотает ее. А я, наоборот, только и двигаю челюстями. Она сразу:
– Включил зуборезку?
Не выдержал я:
– А вы, Серафима Ильинична, не скажу, что жадные, но не желаете вставить себе зубы: из экономии. Даже редьку через мясорубку пропускаете.
– А ты подумай, если есть чем, сколько стоит нож мясорубки и сколько челюсть, даже две челюсти.
Я с детства прыгаю с парашютом, поэтому и взяли на полярную станцию. Приходилось опускаться на плавающие льдины. Бывало, и промазывал, и стропы зубами перекусывал.… Когда вдвое прибавили плату за воду, Серафима Ильинична предложила мне делать прыжки в трусах. Туч, объяснила, много, есть и дождевые. Заодно и помоюсь. Достала. Решил я вообще не раскрывать парашюта, иначе как избавлюсь от нее. Не поверите, настроение поднялось, впервые песенку запел: «А нам все равно, а нам все равно…» Лучше бы не пел, чем вызвал подозрение.
Выпрыгнул из стратосферы, чтобы наверняка. Пронеслись кучевые, перистые облака, быстро приближалась земля, а значит, и кончина, без немощей, без болезней.