– Мне, пожалуйста, три палки «докторской», – но тут терпенье моего организма от одуряющего колбасного запаха истощилось и я грохнулся в обморок точно так же, как когда-то в первый раз в операционной. Сознание возвращалось медленно, все покачивалось и казалось, что меня куда-то несут. Послышались голоса:
– Хорошо бы доктора, а то помрет ненароком, вон какой тощий, надо бы «скорую» вызвать.
Господи, это они о ком? Неужели обо мне? промелькнуло в оживающем сознании. Я открыл глаза. Меня действительно куда-то несли.
– На улицу, на свежий воздух – произнес, где-то ранее слышанный голос.
– Послушайте, я за углом видела машину скорой помощи. – Это уже был голос другой женщины, подумалось мне, вот уже и голоса начал различать, значит, пора становиться на ноги.
В это время в беседу вмешался кто-то третий, по голосу явно мужчина:
– Эй, куда это вы его волокете?
– Да вот, мальчонка сознание потерял, доктора бы ему, а тут как раз «скорая» за углом, не видели?
– А как же, конечно, видел, я водитель того транспорта, а доктор в магазин за продуктами побежал. Дежурство у нас ночное и кушать бывает, хочется. Послушайте, что-то лицо мне его знакомо. Да это же наш… доктор. Что вы с ним сделали?
– Мы? Да это вы его довели до голодного обморока – взвилась державшая меня на руках женщина. Теперь я узнал ее – это она общалась со всеми сразу, а теперь пыталась спасти мою оголодавшую душу.
– Со мной все уже хорошо – вмешался я в разговор, медленно сползая с рук моей спасительницы – большое вам всем спасибо, сейчас вот только чеки на колбасу отоварю, и мы поедем на работу.
– Уже все отоварили, держи свою авоську – произнесла другая женщина – и покормите вы его там.
– Спасибо вам за все, – дружно в один голос сказали мы с водителем, и пошли к машине.
В травмпункте, узнав о моих похождениях, началась суета. Меня немедленно усадили за стол, благо поступления больных не было, и долго кормили. Одна пожилая санитарочка, что-то бормотала о черствости человеческих душ и о несчастной судьбе всех тех, кто, таким образом, постигает гранит науки. А я совсем не унывал, поглощал невероятно вкусную колбасу с душистым хлебом и твердо верил, что обязательно буду хирургом.
Это было мое первое официальное дежурство по больнице после окончания интернатуры. Вообще-то дежурил самостоятельно я давно, уже через три месяца после моего появления в этой районной больнице в качестве врача-интерна хирургического профиля мне не двусмысленно намекнули, что, дескать, хватит валять дурака и пора заниматься делом. А дело состояло в том, что надо было дежурить по больнице наравне со всеми. И я встал в строй. Хотя, если честно признаться, меня постоянно опекали. Хирурги уходили домой поздно, не смотря на закончившийся рабочий день. Они «нянчили» своих послеоперационных больных, писали нудные протоколы операций и дневники в истории болезни, а заодно присматривали за мной. Да и ночью, когда я оставался один, по каждому случаю, требующему серьезного оперативного вмешательство, вызывался ответственный хирург, а то и целая бригада. И тогда до утра не гаснул свет в операционной, а утром, дружно выпив по кружке крепко заваренного кофе, все начиналось сначала. Платили врачу-интерну копейки, а у меня, как в прочем и у основной массы студенчества старших курсов, уже была семья. Была жена и еще маленькое прелестное создание – дочь Санька. Семью надо было как-то обеспечивать. И я стал подрабатывать врачом-педиатром, благо их тогда не хватало. Год пролетел, как один миг и я был оставлен в этой же больнице, как ни странно, районным педиатром и только на полставки хирургом, хотя интернатуру закончил по хирургии. И так это было мое первое официальное дежурство. В приемном покое врач, сдающий смену, сообщил, что ночь прошла относительно спокойно, травм и операций не было, в реанимации всего один больной. Это двухлетний мальчик с бронхиальной астмой. Привезли его сегодня ночью.