Соня решила, что образ печальной дамы, спящей красавицы, случайно попавшей в этот мир, подойдёт ей больше. Намного приятнее считать всё происходящее дурным сном, который не может длиться вечно, чем представлять себя лежащей в гробу. К тому же, страшный сон скоро закончится и тогда… Соня улыбнулась, но вспомнив про образ печальной дамы, снова нахмурилась, подумала:
– Интересно, дождётся моего возвращения Алексашка или нет?
Мысль о деревенском пареньке, с которым они сдружились не так давно, добавила горечи в девичье сердце.
– Если бы не папенькина прихоть, мы с Алексашкой умчались бы в дальние дали на поиски счастья и непременно отыскали там то, ради чего стоит жить. Но… – Соня вздохнула. – Из-за папеньки всё полетело в тар-тары. Без Алексашкиной помощи мне не удастся выбраться из этой тюрьмы с красивым названием «Пансион благородных девиц».
– Поздравляю вас, Софья Максимовна, дело улажено, вы приняты! – Максим Максимович обнял Соню за плечи. – Учись хорошо, не подводи нас с матушкой, – поцеловал Соню в лоб. – Да не дуйся ты, Сонька, мы же ради твоего блага стараемся, – пощекотал Соню за бока. Она ещё сильнее насупилась, сказала сквозь зубы:
– Вы предатель, папенька, предатель. Видеть вас не желаю. Уезжайте поскорей и не приезжайте никогда. А я тут с тоски умру, поплачете тогда.
– Прекрати болтать всякий вздор, – приказал Максим Максимович. – Не вздумай тут комедию ломать, ясно. Учись, София, проявляй усердие. Мы за тобой через полгода приедем. Такие правила. Полгода пролетит быстро, не успеешь глазом моргнуть. Господин директор уверил меня, что этот пансион самый лучший в округе. Все воспитанницы безмерно счастливы и довольны, что учатся в та-а-а-ком заведении. Ты, София Максимовна, гордиться должна и нос выше держать.
– А я безмерно несчастна, поэтому гордиться мне нечем и нос высоко держать незачем, – подумала Соня. – Но я не стану вам, папенька, ничего говорить. Знайте, болтушки Сони больше нет, а есть Соня молчунья, грустная барышня-переросток, которую заперли в пансионе.
Распахнулись двери, Максим Максимович попятился, увидев очень высокую, худощавую даму, одетую в тёмно-синее платье до пят. Дама смерила гостей строгим, недоброжелательным взглядом, сказала, что время пребывания посторонних на территории пансиона закончилось, поэтому папаша должен немедленно отправиться восвояси. Максим Максимович раскланялся и побежал к пролетке, забыв от неожиданности попрощаться с дочерью. Соня хмыкнула, покачала головой, подумала: