– Светлая Эя, как хорошо, как красиво!
– Ты, – сказал ему Кохи, – когда родился, не плакал, наверное, а вот это самое говорил.
– Ну да, только никто не понял, что это он так верещит, – крикнул от мольберта Малёк. Он выводил красками ветки на фоне солнца, и были похожи они на замысловато изогнутые дороги, по которым странствует свет, по которым скользит с тонкого, переливчатого, словно хрустального неба, в траву, в широкую реку, в наши ладони.
– Они смеялись, когда родились, – сообщил во всеуслышание Рики очень личную вещь. – Мне мама сказала. Один и второй, Миче и Петрик – не плакали, а смеялись. Очень редкое явление, но бывает.
– И до сих пор никак не успокоятся, – махнув на нас с Петриком кисточкой, кивнул Лёка Мале.
Ну, вообще-то, наверное, так. Кстати, это редкое явление ровно ничего не значит, как доказали современные учёные. Однако, Чудилке хочется думать, что это неспроста – Радо и Эя любят смех и весёлых людей.
У этой самой Лесты Терезке жутко захотелось шоколадного мороженого. Как известно, беременным надо потакать, вот мы и поторопились пристать пораньше к берегу – всё равно приходилось останавливаться на ночь. Петрик с Кохи и Хротом отправились в посёлок за лакомством и на поиски бабульки, по слухам, умеющей как никто петь о приключениях Тлака из Арры и хранящей в сундуках национальные костюмы прошлого века. А мы все просто так бродили по окрестностям у маленькой пристани.
– Ой! – вспомнил Рики. – Письмо опустить для мамы и папы. Я с Чудиком пойду, ладно, Миче?
– Валяй, – разрешил я. Когда Рики с Петриком, я не боюсь ни за одного, ни за другого.
Рики припустился за нашими приятелями.
Мы смотрели ему вслед.
Получилось так, что он бежал по тропке, а Хрот, Кохи и Петрик как раз поравнялись с первыми домами селеньица. И самым первым домом должно было стать трёхэтажное каменное здание – его как раз достраивали. Рабочие закричали, Рики завизжал, Терезке моментально расхотелось мороженого. С верхнего этажа сорвалось несколько кирпичей, но мы этого от пристани не видели. Особенно не видел я без очков. Видел Рики. Он успел кое-как защитить тех, кто шёл впереди. Он же волшебник. Кирпичи скользнули в траву, хотя неминуемо должны были зашибить всех троих или кого-то одного. Рабочие клялись, что быть такого не может, чтобы у них на стройке что-то упало вниз. Даже не просто вниз, а, сами понимаете, отлетев в сторону тропинки.