Она стояла у самого входа в гардероб. Почему-то лицом к стене, словно наказанный ребенок. И не шевелилась.
Предчувствуя нечто жуткое, непонятное, он опустил руку, державшую цветы, подошел ближе, заставляя двигаться ватные ноги. Из ниоткуда нарисовалась озабоченная и потрепанная. Вопросительно уставилась на Сашу.
– Что, милый, на свидание собрался?
Он повернулся к пожилой гардеробщице, с трудом проглотил комок в горле.
– А что… с девушкой?
Озабоченная бесцеремонно подняла любину руку, вокруг запястья которой была закручена бирка.
– Серия Л1. Новая модель!
– Как… То есть…
– Ага. Энтот… Самообучающийся интеллект! Фу ты, черт, не выговоришь.
Саша закрыл лицо.
– Забирают ее уже! – доверительно сообщила гардеробщица, – Предварительные тесты, говорят, закончены, отправляем на Луну! В космосе теперь, значит, испытывать будут. Во как!
Пальцы сдавили букет, шипы красных роз проткнули нарядную упаковку, впиваясь в живую плоть.
* * *
– Не пойму я тебя, Сань. Бросил аспирантуру, подписался на этот авантюризм… Нахрена оно тебе надо?
Саша молча пожал плечами, поудобнее устраиваясь в противоперегрузочном кресле. Снаружи нагло и вызывающе рявкнула сирена.
– За романтикой потянуло чтоль? А, Сань? Спутник Сатурна, первые поселенцы, приключения, все дела… Так?
– Настраивать лечу.
– Сервисных роботов? Не, ну это понятно, это у тебя профессия такая. А личная жизнь? Молодой же совсем. Об этом-то подумал?
Пол под ногами вздрогнул, передавая вибрацию от проснувшихся ускорителей. Где-то заканчивался едва слышимый обратный отсчет, пожирая последние секунды его пребывания на Земле.
– Вот ее и лечу настраивать, – буркнул он себе под нос и улыбнулся, мысленно протягивая руку вниз, в грузовой отсек с хрупкой электроникой.
Мимо старого кладбища, мимо Адской машины
– А где бабка? – дед прошаркал через кухню, подслеповато осмотрев бабкину вотчину, сухо сплюнул и вышел.
– За снегом пошла! – крикнула ему из своей каморки Ленка.
– А ты чего дома сидишь? На собрание не идешь что ль?
– Иду, иду…
Ленка выскочила в старом, но бережно сохраненном пуховике, когда-то ярко оранжевом, сейчас же бледно-желтом.
– О! Вырядилась!
Девушка скорчила ему рожу и проскользнула к дверям.
– Не замерзни на улице-то. Прохладно там.
– Очень смешно, дед.
– Послушай, чего врать будут, потом мне расскажешь. Сам уж не пойду.