я встретил в 1950-х годах неподалеку от Кришнагири, когда ехал из Тируваннамалая в Бангалор.
Встреча Пападжи с агхори из Кришнагири описана в главе «Управляющий земельными работами». Это тот самый предводитель садху, который материализовывал монеты, чтобы платить за танцы.
Создается впечатление, что годы жизни Пападжи в Бомбее не были насыщены особыми событиями. Несколько раз я расспрашивал его, чем он занимался в 1930-е годы, но он так и не смог припомнить какие-либо памятные происшествия. Хотя Пападжи как-то рассказал мне, что он настолько глубоко изучил местную культуру, что легко смог выдать себя за гуджарати. В Бомбее были две основные этнические и лингвистические группы – маратхи (их лингвистическая область главным образом простирается на восток и юг города) и гуджарати (этническая группа, преимущественно располагающаяся в северном регионе). Однажды Пападжи остановился у домовладельца, который сдавал комнаты только представителям группы гуджарати. Пападжи настолько хорошо владел языком, что ему не составило большого труда убедить его в том, что он был гуджарати. Но как-то, несколько месяцев спустя, к Пападжи неожиданно приехала жена, Видьявати. Языка она не знала, и одежда не соответствовала традиционному одеянию гуджарати, но к тому времени у хозяина дома и Пападжи установились такие хорошие взаимоотношения, что он не лишил их жилья.
Иногда в голосе Пападжи звучит нотка ностальгии, когда он рассказывает о своих поездках к родственникам в Лаялпур на поезде, который курсировал между Бомбеем и Пешаваром.
В то время плата за проезд была невысокой, да и поезда редко были переполнены людьми. Мне всегда доставляло удовольствие совершать такие поездки, особенно в Лаялпур. Во время путешествия мне нравилось беседовать с людьми. Я подсаживался к какому-нибудь пассажиру и заводил разговор, а спустя некоторое время находил предлог, чтобы откланяться, – в поезде всегда можно найти много причин прервать беседу и пойти куда-нибудь еще. Бывало, все путешествие я ходил по поезду и заводил разговор с теми, кто, казалось, не возражал.
В середине или конце 1930-х годов Пападжи, должно быть, вернулся в Лаялпур на достаточно долгий период. Иногда он рассказывает о том времени, когда он был секретарем в «Арья Самадж» в Лаялпуре. Политическая деятельность, которую он вел от их имени, началась в середине тридцатых и закончилась в 1938 году.