– мы с ним вместе не из любопытства читали депеши иностранных послов, писанные тайными знаками. Не господину же Шешковскому заниматься этими делами. Он и по-русски то разбирает плохо, а из иноземных своего родного польского толком не знает. Так что я даже числюсь по ведомству Тайной экспедиции. И Ростопчину не составит особого труда все это узнать. Конечно же, он вообразит, что тут кроется коварная интрига против великого князя. И письмо – поддельное. А между тем я уверен, письмо настоящее, руку императрицы я знаю хорошо. Да и дело не в этом. Бедный юноша ни с чем уедет в Париж. А в этом славном городе жить без денег совсем не весело. И поэтому единственное, что движет мною, это желание помочь юноше, приехавшему за тысячи верст в надежде устроить свои финансовые дела. Ведь согласитесь, князь, нет ничего печальнее неоправдавшихся надежд.
Концовка монолога Соколовича возымела неожиданное, казалось бы, действие на Карла Долгорукова.
– Ну что ж, – сказал он, – довод вполне убедительный. Юношеские надежды материя тонкая и хрупкая. Хорошо, я представлю вашего бедного юношу Ростопчину.
А когда Соколович после витиеватых слов благодарности откланялся и ушел, Карл Долгоруков и сам бы не смог объяснить, почему он вдруг согласился сделать то, чего делать по здравому размышлению не следовало бы.
Если читателя посетит то же недоумение, то я, зная все тонкости психологического воздействия, которое умел оказывать Соколович на любого человека, могу пояснить, в чем дело. Соколович давно уже наблюдал за Карлом Долгоруковым и изучил его характер до малейших подробностей, в том числе и скрытых от самого Долгорукова. В глубине души, сам того не ощущая, Карл Долгоруков восхищался игрой Соколовича, и требовался самый малейший повод, толчок, удачное слово, чтобы Долгоруков подыграл любой интриге, покажись она ему красивой, как изящный розыгрыш, когда карта, которая должна лечь налево, но послушно воли понтирующего ложится направо.
13. КТО ЖЕ ТАКОЙ СОКОЛОВИЧ?
Есть многое на свете[108],
друг Горацио,
что и не снилось нашим мудрецам.
У. Шекспир.
И тем не менее после ухода Соколовича Карл Долгоруков надолго задумался. К чему сия интрига, и не лучше ли уклониться от даже косвенного к ней причастия? Понятно, это нужно Соколовичу. Но зачем это ему, Карлу Долгорукову? Хотя даже непонятно, зачем это Соколовичу.