Кулаков наклоняется вперед и аккуратно перетягивает и вторую мою ногу к себе. Отчасти, мне становится легче — давление рычага исчезает. Зато другое давление, то самое, которое я чувствую даже сквозь грубую ткань его джинсов, вонзается в мою кожу с еще большей силой.
В очередной попытке отстраниться я кладу руки на его мощный торс, но он будто не чувствует никакого сопротивления. Наоборот, притягивает меня еще ближе. Дышит в шею, проводит по ней языком и я натурально чувствую как удары его сердца отдают эхом в моей груди. А если учесть, что он и дышит как паровоз, то я начинаю всерьез беспокоиться о его здоровье. Как бы он вслед за отцом не отправился в больницу…
Видимо, проблемы с сердцем — это у них наследственное.
Впрочем, мое сердце тоже как-то странно барахлит. Потому что когда он, наконец, убирает свой влажный язык с моей шеи и хрипло произносит “такая вкусная мышка”, оно заходится в самом настоящем приступе тахикардии.
— Вы… вы извращенец, — безрезультатно молочу кулаками его грудь.
— Чего это? — возмущается он. — Извращенцем я бы был, если бы не хотел тебя. Как можно вот это не хотеть-то?
При этих словах его рука нагло ползет вверх по моему бедру и несмотря на то, что я с силой пытаюсь свести ноги, останавливаться, кажется, не собирается.
— Не надо! Пожалуйста, — шепчу я, уверенная, что никакие мольбы этого зверюгу не остановят.
Но на мое удивление его рука тут же замирает и он вкрадчиво интересуется:
— Ну чего ты боишься, мышка? Я же вижу, что ты тоже меня хочешь!
— Неправда, — слабо возмущаюсь.
— У тебя мурашки — раз, — он демонстративно загибает один палец.
— Это от страха.
— Соски торчат так, что дыры в моей кофте скоро просверлят, — он загибает второй палец.
— Это от холода! — возмущаюсь я, вспыхивая как факел.
— Дышишь часто, — в ход идет третий палец.
— Вы меня взяли в заложники и не отпускаете. Я перепугана до смерти, — упрямо заявляю.
— Интересно, что ты скажешь на это? — ехидно интересуется он и неожиданно подается вперед.
Как и с ногами раннее, я честно пытаюсь сжать губы, но видимо, мое тело решает окончательно подставить меня, потому что стоит его языку нахально толкнуться в мой рот, как тот послушно раскрывается и принимает его внутрь. От неожиданности, разумеется.
Я моментально проигрываю эту битву и позволяю нашим языкам сплестись под его безумным напором. Сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди, а в ушах бешено молотит пульс.