Прогулка с Кристиной получается недолгой. Оказывается, ходить на костылях не так просто как кажется на первый взгляд. Подруга едва проходит несколько метров, когда заявляет, что дальше идти не в состоянии и нам приходится усесться на лавочку у соседнего подъезда.
Там меня и застает звонок от Сонечки:
— Я знаю, что ты плохо себя чувствуешь, — почему-то шепотом говорит она, — Но тут тааакое… Игнат Юрьевич всех собирает на совещание через сорок минут. Сказал, чтобы все-все были.
— Игнат Юрьевич? — Я, в отличие от нее говорить шепотом не в состоянии, настолько я рада появлению Кулакова-старшего. — Он вернулся?
— Да, пришел буквально полчаса назад, объявил, что в двенадцать будет собрание. А сейчас они закрылись в его кабинете и разговаривают о чем-то на повышенных тонах.
— Они? — подозрительно уточняю.
— Ну да, оба Кулаковы, старший и младший.
— И о чем они там спорят?
— Понятия не имею, — едва слышно отвечает она. — Но я им только что кофе носила, выглядят злыми. Оба.
— Может, сын не хочет уходить? Как в той сказке, когда у зайчика была избушка лубяная, а у лисицы ледяная? — предполагаю я.
— Не знаю, — отвечает она. — Но мне почему-то страшно. Приедешь? Босс сказал всех собрать. Будут какие-то важные новости.
— Приеду, — обреченно вздыхаю, понимая, что Кристина сама домой не сможет дойти, а значит мне придется ей помочь и на то, чтобы переодеться времени уже не останется. Ладно уж, после того, что было в пятницу, хуже быть не может… Сейчас на мне по крайней мере, мое собственное платье.
16. Глава 15 Алексей
Вот не зря говорят, что понедельник — день тяжелый. И если утром у меня было довольно хорошее настроение, то сейчас, глядя на пустующее место мышки, я понимаю, что есть доля правды в народной мудрости.
Ну и куда она запропастилась? В робкое “приболела”, которым меня одарила Сонечка, я не верю.
Вот же трусишка. В принципе, я не удивлен. После того, как в пятницу она удрала, сверкая пятками, я вообще ожидал найти заявление на увольнение на своем столе.
Да, переборщил маленько я тогда. Но как сдержаться-то было? Мне, по идее, премию надо было выписать за то, что не взял ее прямо в этой студии, когда она в моей кофте на голое тело появилась. И медаль заодно. Только не на шею, а на то самое место, которое и пострадало больше всего от перенапряжения.