Мышка громко охает и сделав шаг назад, начинает пристально разглядывать меня на наличие других увечий. Я же начинаю судорожно всоминать какие удары от друга еще пропустил. Вроде в солнышко мне неплохо прилетело, пока я его в захвате держал…
С готовностью задираю футболку и демонстрирую ей небольшой кровоподтек чуть правее от сердца. Ее рука тут же взлетает вверх и в следующее мгновение кожу прожигает прикосновение ее ладони. Она накрывает синяк, словно магией пытается заставить его исчезнуть, а я мысленно сокрушаюсь, что других увечий на мне нет.
Вот же хрень! Если б знал, какой эффект мои синяки произведут на нее, ставил бы Теме меньше блоков, а так и продемонстрировать-то нечего.
— Сильно больно было? — едва слышно спрашивает она.
— Безумно, — хриплю я, накрывая ее ладонь своей. Я честно пытаюсь восстановить самообладание, но рядом с мышкой это просто невозможно сделать. От ее взгляда, запаха и прикосновений меня безостановочно фигачит двести двадцать. Словно голыми руками за фазу схватился. Поэтому не отрывая взгляд от ее напряженного сочувствующего лица, я веду ее ладонь вниз и позволяю нащупать небольшую полоску неровной кожи у самой кромки джинсов.
Концентрация тестостерона внутри растет просто в геометрической прогрессии и я чувствую, что меня затягивает в какую-то безумную воронку из эмоций и чистого секса. Хочу ее. Безумно. Вспоминаю вкус ее губ и как тихо она стонала в моей машине во время того страстного поцелуя. Руки сами тянутся к ее плечам, чтобы притянуть ее поближе.
Похер на офисный планктон, похер, что нас может кто-то увидеть. Даже отец. Сейчас мораль меня волнует меньше всего. Внутри набатом звучит лишь одна мысль: Взять. Сейчас. Всю целиком. Выпить без остатка.
Руки жжет от желания вцепиться в нее, затолкать обратно в кабину лифта и воспользовавшись кнопкой “стоп” проделать с ней все то, о чем я мечтал последние два дня.
И судя по ее учащенному дыханию, которое опаляет мою голую грудь, мышка будет совсем не против.
Правда, в следующее мгновение, расфокусированный взгляд возвращает себе былую осмысленность и она, отшатнувшись от меня, обиженно замечает:
— Это же старый шрам. Рана бы не успела так затянуться за выходные.
— На мне все заживает, как на собаке, — пожимаю плечами, кивая на почти десятилетний шрам от встречи с подоконником женской общаги. Я тогда успешно преодолел все четыре этажа до комнаты сочных девчонок, с которыми познакомился в клубе и зацепился за металлический край подоконника. Но это, конечно, не помешало мне оттрахать их обеих. Даже наоборот, благодаря чувству вины, они были гораздо сговорчивее. Оказали первую помощь по высшему разряду.