В Москве его достаточно хорошо знали и потому доверять как-то не торопились. Володька принялся истово шерстить все свои завязки и связи, и в конце концов вышел на Макса с его казанским архитектурным бюро, которое и должно было выступить локомотивом поезда Володькиной жизни в его фешенебельное светлое будущее.
По всему получалось, что Митрошину нужна была «канарейка за копейку», и роль этой «трясогузки» была уготована Максу. Естественно, что Володька успел навести самые широкие справки. Отсюда и его осведомленность о всех деталях Максимовой жизни. Что же… Большие деньги здесь Максу заработать вряд ли получится, это было ясно, не выезжая из Казани. Но перспективы засветиться в столице, получить входной билет на московский рынок манили нещадно…
Далее мысль сама по себе не шла. Заказанные ранее виски и горячее успели закончиться, а аналитический процесс упрямо требовал дальнейшего орошения и подпитки извне. Максим уже минут десять как пытался разрешить сложную для позднего столичного вечера дилемму – заказать себе ещё или попросить счёт и развеять себя прогулкой на свежем воздухе, как вдруг…
– Мущщина! Мущщина-а! Да, да… Я к Вам обращаюсь! – над плечом Максима навис не очень трезвый женский силуэт. – Джентльмен, угостите даму спичкой!
– О! Привет, красавица! Вот только тебя мне сейчас и не хватало! – с удивлением на грани сарказма тут же отреагировал Максим. – В ротик берёшь? В попку даёшь?
– Мущщина! Что Вы себе позволяете? – протягивая гласные и играя в возмущение, ответила незнакомка.
– Ох, трудно же тебе в жизни придётся… – философски заключил Максим, сочтя попытку съёма его скромной персоны законченной.
– Вообще-то, сближает людей не секс, я считаю. И не постоянное присутствие рядом, – неожиданно нашлась женщина. – Людей сближает соприкосновение их душ. Даже если они на расстоянии…
– Соприкосновение душ – это, конечно, хорошо, – не нашел ничего лучшего, как в ответ заметить Максим. – Но только если перед этим они в этот самый душ и сходили…
– Ну почему же вы, мущщины, все такие, а? Почему вам вечно всё нужно опошлить?
– Пошлость – это, по меткому определению солнца русской поэзии, то, что пошло в народ. Я же предлагаю не в народ, а в душ, – неожиданно даже для самого себя срезонировал Максим. – А то иные души, после того как всплывут, воняют очень… По привычке, что ли…