Так ничего и не менялось в доме. Только носатый коротышка по имени Крис был изгнан вслед за Счастливчиком Берти в Волшебный Мир из-за того, что он постоянно приходил к Сказочнику ябедничать на Прекрасного Принца. Терпение хозяина дома лопнуло, а лицо самого Принца стало напоминать озлобленную бульдожью мордочку. Это надменность наложила на него свою печать.
Но все эти события совершенно не изменяли жизни внутри дома. Все та же тишина, все то же спокойствие. Все та же темноволосая Гречанка, разливающая чай по чашкам, все тот же черный свитер Сказочника, от которого, временами, пахло вкусно костром и листьями.
Все оставалось тем же, каким и было всегда, но Берта чувствовала, что для нее нет уже ничего более угнетающего, более сводящего к апатии, чем это спокойствие. Совсем не так, как было раньше.
Однажды, она увидела в зеркале свой взгляд.
– Нам кажется, ты влюбилась, – сказали Берте ее глаза.
– Даже если это и не так, как же я могу понять это? Ведь он в другом Мире, мы не встретимся никогда, – озадачилась девушка.
Жена Сказочника, сметающая серебряную нить паутины с потолка, ответила на ее вопрос:
– Никак. Пока ты не увидишься с ним, ты не сможешь понять, любишь ли ты его, или просто сама выдумала себе образ, приклеив его к оболочке Альберта.
– Но Счастливчик придуман Сказочником, как же я могу придумать себе еще одного? Другого?
– Так просто, – пожала плечами Гречанка. Голос ее был тих и размерен: – Прошло много времени, Берта. То, что ты видела и слышала тогда, может быть искажено твоим собственным воображением.
– Тогда, что мне делать, скажи?
– Тебе нужно понять, обманула ли ты себя, или же нет…
Тем же вечером Берта достала из-под кровати листы, где был написан Берти. Ей было непонятно многое из того, что Сказочник вывел тушью на листках. Но то, что она смогла разобрать и прочесть так было похоже на её Берти.
А Сказочнику, кажется, было все равно, что чувствуют обитатели дома. Отстраняя от себя все раздражающее и вызывающее чердачные штормы, он все больше погружался в туман тихого семейного счастья и своей новой истории, о которой он никому ничего не рассказывал.
Невольно, Берта, все же, однажды нарушила его покой.
Рано утром солнце поднимаясь из-за белёсых гор, разбудило Морских Фей. И они запели под окном девушки. Словно маленькие гвозди, ноты нежно буравили память Берты. Память её заныла от воспоминания давнего разговора: