Наблюдая за тем, как он снова сжимает ладонь, как пламя в его руке гаснет, и Апрель обматывается повязками, девушка ответила:
– Мне необходимо найти одного человека, я здесь для этого.
– Его зовут Берти? – Догадался мальчишка.
– Да, его имя – Счастливчик Берти. – Берта невольно вздохнула, видя, как гаснут игривые голубые искорки в его собственных глазах.
– Он не понравился мне, этот Счастливчик, – подернул носом Апрель: – Шумный и хитрый.
Она едва удержалась на ногах, услышав такое заявление:
– Что? Ты знаешь его? Знаешь Берти?!
Но он недовольно покачал головой:
– Его знает Вирджиния. Моя бабушка по линии отца. – И тут его лицо озарилось, словно бы на ум пришла любопытная догадка: – Мы живем неподалеку, хочешь, я провожу тебя? Она всегда рада незнакомцам, как и всем, кто приходит в ее дом. Вот увидишь…
– Хорошо, – Берта не без удивления наблюдала за сменой его настроений.
– Давай руку.
Он перевел ее через холм, покрытый пушистой травой и мелкими цветастыми облачками радужных ромашек. Все вокруг было прелестным, нежным, ярким. Сказочно-прекрасным. Дорожка петляла среди кочек, поперек нее, под самыми ногами Берты перебегали маленькие рыжие кролики и важные серые мыши. Девушку удивлял контраст Волшебного Мира с ее привычным, родным Мирком. Теперь даже то место, которое друг ее отца выбрал для своего дома, казалось ей недостаточно сказочным.
И когда девушка подняла голову, наблюдая за стайкой вертлявых маленьких желтых птичек, летящих на запад, туда, где садится само Солнце, она вспомнила: этот Мир – не творение Сказочника. Он создан ее отцом.
Дом старухи Вирджинии, по всем законам сказки, не был обычным. Стены его сплошь были покрыты такой же травой и цветами, какие росли на окружавших это необыкновенное жилище холмах и равнинах. Крыша из белой черепицы, выцветшая и изможденная дождем и ветром, а больше того – временем, укрывала дом.
Апрель, держа свою новую знакомую за руку, распахнул входную дверь из резной светлой древесины, и перед Бертой открылось удивительнейшее зрелище: внутри дом колдуньи был наполнен огромным количеством маленьких и больших, ярких и старых вещей, пропитывавших воздух своим неповторимым запахом странности и предчувствия волшебства.
К стенам, на которых и с внутренней стороны дома росла трава, были прибиты широкие полки из того же светлого дерева, что и входная дверь. Мелкий затейливый рисунок покрывал их поверхность. Точно так же выглядела и остальная мебель – стулья и столы, крохотное фортепиано, которое тоже было засыпано какими-то склянками, шитыми из тряпья игрушечными зайцами, атласными лентами, книгами и связками громоздких ключей. Рядом с фортепиано, на стене, когда то давно пророс зелено-голубой плющ, и теперь, перекинув свои разросшиеся ветви на музыкальный инструмент, он обхватил цепко и его самого, и вещи на нем, немного сполз вниз и пустил корни в тканый ковер на полу.