Прибыв на место, проследила за разгрузкой багажа. Удалось очень удачно нанять извозчика до поместья Эдсель. Нужно было только немного подождать, пока коренастый усач разберется со своими делами. Я прихватила свой чуть потертый, но еще вполне приличный саквояж, оставив прочее под присмотром станционного сторожа, и с удовольствием устроилась во дворе на скамейке. Она была на порядок удобнее той, на которой я проехала ночь и большую часть дня.
Чтобы не скучать, достала книгу, но к чтению приступить не смогла. На меня смотрели. Очень пристально и изучающе. Взгляд принадлежал молодому мужчине в одежде слишком напоминающую мундир, чтобы им не быть. Он стоял по другую сторону от входа на станцию и делал вид, что рассматривает прибывающие кареты.
Красивый. Даже очень. Темноглазый, с высоким лбом и копной вьющихся рыжевато-каштановых волос, стянутых на затылке в нарочито небрежный пучок. У меня даже возникло желание проверить, не выбились ли пряди у меня из прически и аккуратно ли лежат кружева воротника. Сдержалась. Не понимаю, что такого как он, могло во мне заинтересовать? Здесь и помимо меня полно барышень с чемоданами куда более ярких и привлекательных. У станции останавливались не только почтовые кареты, но и частные. Это было удобнее, чем мыкаться по городку и самостоятельно искать, где обиходить уставших от дороги лошадей.
– Мазель, – меня тронули за плечо, – я там вещи ваши погрузил уже. Пожалуйте и вы.
Я с удовольствием сбежала от взгляда красавца. Слишком дорого мне когда-то обошелся урок о том, что внешняя привлекательность вовсе не гарант порядочности и благородства.
– А выговор у вас нездешний, дамочка. Из империи к нам? Неужели своих морей нет? – заговорил усач.
Мы уже покинули город. Я толком и рассмотреть ничего не успела, только тонущие в цветах улочки окраины.
С час ехали молча. Сбитая до каменной твердости песчаная дорога постепенно тонула в тени старых кряжистых деревьев с гибкими ветвями и узкими листьями, опускающимися почти до земли. Деревья подступали все ближе к краю дороги, почти смыкаясь кронами. Я не знала, как они называются, в империи таких не росло, да и жила я, в основном, в городах и особенно деревьями не интересовалась. А потом возница пожелал поболтать. Я ему не мешала, изредка вставляя пару слов, и он продолжал разливаться соловьем.