– Как это разворуют? – заерзал он на стуле. – Вот вы, мы… тут работали-работали, и вдруг все разворуют… а что не работать и дальше, как работали?
– Жалею, что так и не отправил тебя в свое время в институт. Сколько раз предлагал! С направлением от совхоза давно бы уже и поступил, и закончил… – недовольно посмотрел на Виталика Дьяконов. – Ну, в общем, проще говоря, будет у нас скоро, дружище, не социализм, а капитализм.
– Не понятно как-то… чудно получается, – справился с растерянностью Виталик, – строили-строили социализм, и вдруг все поменять наоборот… капитализм… Зачем?
– Правильно, вот и я о том же – зачем? Лучше, чем сейчас, в деревне, да и вообще в России, никогда не жили! – сказал вдруг горячо Дьяконов. – Надо было осторожно улучшать, выправлять систему, она рабочая и справедливая, в целом пришлась по характеру нашему народу. Нет, взялись осатанело ломать все… крушить. Почему? Я понял одно, они ненавидят, как-то очень люто ненавидят, наше государство, вот такое огромное, богатое, сильное… чтобы они там не говорили – развивающееся… И самое главное, не дающее им безнаказанно воровать! Система так устроена! Поэтому они решились стереть ее до основанья, снова взяв власть… И вот, похоже, берут, взяли уже! Теперь они будут доводить государство до состояния дистрофика, это у них называется рынок внедрять… И под шумок раздевать страну донага, карманы набивать. Дай бог, чтоб я оказался не прав, но слушали мы тут недавно в области на совещании одного рыночника из Москвы, к Ельцину, как нам сказали, приближенного, так он такое нес! Представляешь, деревню назвал «агрогулагом», «черной дырой»! После этого мне стало окончательно ясно… возьмутся за Россию они основательно… не долго осталось.
Напряженно вслушивался Виталик в слова многоопытного, пожившего, видавшего всякое, Дьяконова. Виталик, как и многие в Романове, искренне уважал, даже чтил своего директора. Умный и грамотный был Дьяконов мужик, справедливый. Слово его всегда оказывалось почему-то верным… Слушая директора, Виталик ощущал какое-то общее беспокойство и страх. Он вновь подумал о каменном доме, о том, что надо было хотя бы на год-два раньше начинать, глядишь бы, и успел… И сожаление об упущенном болезненно ворохнулось в нем… Опять же деньги, что делать с ними теперь? Спросить, не спросить? Виталик потупился, втянул голову в плечи и передвинулся вместе со стулом из полосы света в тень.