Заметив меня, Белецкий останавливается, кивает в сторону кухни и поднимает палец, просит минуту. На столешнице стоит открытый ноут, я стараюсь не смотреть, что на экране. Это неприлично.
– Там наш договор, почитай, – он договорил и подходит. – Ты какой кофе пьешь?
– Никакой. Обычно я не пью кофе. Дома запрет на стимулирующие напитки, на кофе, алкоголь…
– Вчера ты пила шампанское с маркетологом, – напоминает с улыбкой. – Сделаю тебе капучино?
Я не раз пила кофе, мне не нравится его вкус, но отказываться нехорошо.
Он стоит рядом, ждет ответ. Киваю и утыкаюсь в ноут.
Договор составлен на английском. Два листа текста. Я читаю внимательно. Со второго абзаца начинаю хихикать.
– Что тебя веселит?
Белецкий подходит вплотную и ставит рядом со мной чашку с капучино.
– Формулировки. Этот договор – такая чушь, нарочно не придумаешь, – смеюсь.
– Я привык все подробно прописывать, – оправдывается.
– Это правильно. На самом деле я бы добавила кое-что. Вот пункт пятый описывает, каким образом мы демонстрируем нашу лжевлюбленность, но не указано, что только в присутствии заинтересованного объекта.
– Не верное уточнение. Со Златой мы не будем видеться каждый день. Она редко приходит в офис, но там у нее есть свои глаза и уши. Моя сестра. Кривляться придется перед ней. Поэтому я просто указал, что взаимодействие производится во всех помещениях офиса и других общественных местах, где мы находимся вместе.
– Взаимодействие, – повторяю и вздыхаю, – Ну и словечко. Что означает – вообще не понятно.
– Расписать подробней? Говори, на что согласна.
– В смысле на что? – сдвигаю брови. – Как вчера, наверное. Примерно, – запинаюсь, – На работе – это не в ресторане, там не обязательно так много контактировать. А ты сам как себе представляешь это «взаимодействие»?
Щеки у меня пунцовые, даже не сомневаюсь.
– Мне проще, Аринка, я мужик и по своей природе не откажусь от любого вида взаимодействия с хорошенькой девушкой. Чем тесней, тем лучше.
– Но ты же любишь Злату? – уточняю, потому что его ответ мне не нравится.
Он молчит. Вздыхает. Мы слишком мало знакомы для подобных откровений, я понимаю. Но мне нужна ясность. Затея сама по себе капец какая стремная.
– Твой кофе остывает, – говорит Гарик и подвигает ноут к себе. Перечитывает.
Я беру чашку и делаю глоток. Вкусно. Этот кофе совсем не противный. Пушистая молочная пенка щекочет губы, сливочно-шоколадный аромат будоражит рецепторы.