– Не выйдет, Аринка. Квартира будет занята. На днях на твое место берут другого стажера. Алексу нужен человек, работающий с аналитикой. Ты не подходишь.
Мне дурно становится. Что значит «ты не подходишь»?
– Но я все его задания выполнила...
– И он доволен тобой. Но я решил, что ты будешь заниматься имиджем компании и моим личным. Заодно начнешь вникать в дела американского офиса. Ты ведь этого хотела? – он наклоняет голову и пытливо всматривается мне в лицо. Я несмело киваю. – Вот и прекрасно! Пропиши общую pr-стратегию, презентуешь ее в пятницу. Завтра уеду в Варшаву на несколько дней, ты за это время привыкнешь к новому жилью.
Мы приехали, остановились у подъезда. Я смотрю перед собой и в то же время никуда. Дышу часто, заламываю пальцы. Мои внутренние метания заметны невооруженным взглядом.
Гарик берет мои руки в свои, стискивает, встряхивает.
– Эй, Ариненок, ты чего? – зовет, склоняясь ближе. Где только берет такие прикольные варианты моего имени? – Все в порядке. Ты же понимаешь, что я ни к чему тебя не принуждаю?
– Конечно, – ох уж это слово. – Из-за работы разволновалась.
Вру безбожно. Волнует меня исключительно то, что теперь мы постоянно будем рядом и часто наедине. Завтракать вместе, фильмы на одном диване смотреть, спать в соседних комнатах…
И как мне усмирять свою прогрессирующую симпатию в таких условиях?
__________
[1] Кодер – программист, пишущий программный код
9. Глава 8. Наша игра мне нравится все больше
Гарик
Три дня в столице тянутся долго. Терпеть не могу бумажную волокиту, но иногда приходится. Отец переоформляет на меня свою компанию. Не хочет, чтобы в случае чего его бизнес достался Инге. Взывать его к разуму бесполезно, они с сестрой в жестком конфликте уже несколько лет.
Ингу мама родила от какого-то козла, который через месяц их бросил. Когда родители женились, сестре было полтора года. Батя ее удочерил и любил не меньше, чем меня, пока у них с мамой не разладилось. Инга демонстративно приняла сторону матери, обвинив отца во всех земных грехах. Они разругались и больше не разговаривают. Я в этом конфликте держу нейтралитет и общаюсь со всеми, пытаясь сохранить хотя бы видимость семьи. Получается хреново.
Эти три дня периодически вспоминаю рассказ Арины, как ее душит родительская забота. У меня ее не было. С тринадцати лет я жил вне семьи. Сначала в британской школе-пансионе, затем в университетской общаге и дальше по съемным домам, пока не купил у отца тот самый пентхауз, в котором планировал жить со Златой.