Тайкан уже неплохо разбирался в терминологии земных врачей и представлял, чего хочет Наири. Это казалось невозможным – в короткие сроки возвести капитальные строения, набрать целителей, подготовить магов… Но и отпустить Наири одну тоже было невозможно!
– Будет вам больница! – не выдержал наконец Тайкан. – Только надо связаться с его величеством и доложить…
– Не держи меня за дуру! – Анне словно вожжа под хвост попала. – Я что, не знаю, что вы сейчас начнете гонцов туда-сюда гонять, дождетесь осени, когда мне уезжать будет пора, а потом спустите все на тормозах! Мол, родит, не до больницы будет? Ну уж нет!
Тайкан чувствовал, что сходит с ума. Даже его бесконечное терпение подходило к концу, и однажды он не сдержался:
– Все к удовольствию Наири! – ехидно поклонился и впился взглядом в широко распахнутые от удивления глаза Анны. – Но при этом Наири не следует забывать, что если она погибнет или попадет в плен, то эта фраза лишится смысла! Просто потому, что Эстрайя погибнет, и мы не сможем выполнять соглашение дальше.
– Поэтому вы решили нарушить его сейчас?
– Ради блага Наири и своей страны – да!
Анна опешила. Ей вдруг померещилось, что перед ней не Тайкан, нет. Показалось, что это Эйр говорит то, что наболело за много лет. Выплескивает свою боль, свое раздражение и… ненависть.
И она кинулась прочь. Так быстро, что Тайкан не сразу понял, что случилось. А Анна выскочила на улицу и бросилась бежать. На глаза попался оседланный конь.
Верховые прогулки не прошли даром. Взлететь на спину шарахнувшегося животного не касаясь стремян оказалось легко. Гораздо легче, чем сдержать слезы.
Мелькнули и исчезли корабельные сосны. Из-под копыт полетели куски лишайника, и подковы выбили из камней частую дробь. Анна вцепилась в гриву и не позволяла коню замедлить бег. Она задыхалась от плача, но успокаивала себя, что это ветер хлещет по лицу, вызывая слезы.
Гранитные валуны стали встречаться все чаще. Между ними нежными подростками застыли молодые ели. А дальше… Темно-зеленые лапы закрыли солнце, в этом царстве хвойного леса ему не было места.
Сумрак слегка отрезвил. Анна натянула повод, сдерживая безумный бег. Конь захрипел, роняя с губ пену. И завизжал, чуя опасность.
***
Камни задвигались. Они медленно поднимались, как в замедленной съемке, валуны разделялись на несколько более мелких, гранитные плиты превращались в каменные пластины… Анна завизжала не хуже своего коня и что есть силы вцепилась в гриву, чтобы не упасть со спины взбесившегося животного: оказаться в окружении саритов то еще удовольствие.