–
В Австралии, – поправил его Володя, – это Сидор Петрович шутит
так.
–
Спать ты будешь с ними в одной комнате, – хмыкнул Козляткин, –
посмотрим завтра, кто тут шутит, а кто нет...
Здесь следует сказать, что спать нам
предстояло по трое в каждой комнате – у Митрича места маловато,
особо не разгуляешься.
–
Я хочу сказать тост, – поднялся со своего чурбачка Франце
Штиглиц, – давайте выпьем за хорошие фильмы. Сейчас очень
трудно снимать хорошие фильмы.
Все загомонили, опрокинули
стаканы.
–
Да уж, хорошие фильмы всё труднее снимать, – неожиданно поддержал
его Большаков, – приходится или на военную тематику, или
мелкосюжетные.
–
И хороших артистов нет, – поддержал его Франце
Штиглиц.
–
Я могу вам порекомендовать лучшую артистку всех времён и народов, –
моментально влез я.
–
Кто она? – моментально сделал стойку Франце
Штиглиц.
–
Кто она? – нахмурился Большаков и спросил грозным голосом, – почему
я ничего не знаю?
Козляткин аж вжал голову в плечи и посмотрел
на меня квадратными глазами.
Ситуацию нужно было разруливать и то
срочно.
Я
кивнул Митричу и тот торопливо принялся наполнять стаканы
водкой.
–
Я говорю об актрисе всех времён и народов, – начал пиар-акцию я, –
она, когда играет, то полностью преображается и вживается в роль. И
зрители, кроме неё, других артистов больше не видят. Такой мощный
талант.
–
Как зовут? – спросил Большаков. Он выпил и теперь закусывал. От
этого его настроение улучшилось опять.
–
Фаина Георгиевна Раневская, – сказал я.
–
Еврейка? – нахмурился опять Большаков.
–
Это псевдоним, – дипломатично ответил я.
–
Так, когда её можно увидеть? – продолжал выяснять Франце
Штиглиц. – Я как раз собираюсь снимать новый фильм.
Государство финансировало. И ищу подходящих артистов на роли. Роль
главной героини у меня ещё свободна.
–
У нас и своих фильмов вполне хватает, – торопливо возразил
Большаков.
А
Иван Иванов даже бросил шашлык доедать, вперился в нас взглядом и
жадно слушал.
–
Можно же сделать совместный югославско-советский фильм. И
режиссёром будет товарищ Штиглиц. – предложил я, – а
финансирование можно разделить между двумя странами.
–
Интересная идея! – чуть не захлопал в ладоши Штиглиц, – и ведь как
хорошо придумали! Когда вы познакомите меня с мадам
Раневской?
–
Да по возвращения и познакомлю, сразу. – я оглянулся на Большакова
и Козляткиа и добавил, – если руководство, конечно же, не будет
против.